Мой талисман

– Вооружение – вещь тонкая и небыстрая. Нужно не только придумать новинку, но еще и испытать ее, поставить на производство, вывести в серию, а только потом армия и флот начнут получать пушки и корабли. А ведь можно и в тупик угодить: не заметить недостатка в новой конструкции, а он вылезет на поле боя. То, что будете делать вы, дает нам двойную выгоду. Наши производители вооружения будут проверять идеи конкурентов очень придирчиво, и пройдет через это сито только то, что действительно ценно, а наши, проверяя, напитаются новыми техническими идеями. Зачем все время изобретать колесо?

– Вы, оказывается, философ, ваше высокопревосходительство, – засмеялся Курский, – поднимаю обе руки, вы меня полностью убедили.

– Вот и отлично, – обрадовался тайный советник, – только зовите меня, пожалуйста, по имени-отчеству, Николаем Александровичем, ведь нам придется работать очень плотно.

– Благодарю, но и вы тогда зовите меня Сергеем Ивановичем, – попросил князь.

– Конечно, – обрадовался Вольский и заговорил о деталях предстоящей работы. Пока еще ничего не было, и нужно было объять необъятное, но, глядя на сосредоточенное волевое лицо своего молодого коллеги, Николай Александрович интуитивно понял, что они справятся.

Коляска катила по Невскому проспекту. Осенний вечер был промозглым и очень темным, улица освещалась только огнями факелов, горящих у некоторых дверей, и светом из окон. Еще до войны в Санкт-Петербурге собирались установить газовые фонари, но тогда не успели, а теперь все, видимо, забылось. Однако Сергею было уютно в темноте кареты. Впереди была новая трудная работа, и сейчас были, может быть, последние спокойные дни. Он договорился с Вольским, что поработает с инженерами на верфях, потом проедет по оружейным заводам и, получив необходимый уровень понимания в тех вопросах, которыми собирается заниматься, отправится обратно в Лондон.

«Месяца два-три я могу затратить на эту инженерную подготовку, – подумал Сергей, – и смогу видеть Ольгу».

Теплая волна, прокатившись по сердцу, подняла настроение. Его ангел большеглазой девочкой в белом платье, спускающейся по лестнице, вновь всплыла из глубин памяти.

«Милая, как же ты меня встретишь? – подумал князь. – Я свалял дурака, но тогда удар был слишком сильным, и, главное, все произошло через три месяца после злополучной несостоявшейся свадьбы в Лондоне».

Сергей в который раз подумал, что благодаря этому нежному ангелу он так быстро оправился от безмерного унижения, поняв, что его чувство к Кате не было глубоким. Малышка вылечила его своей преданностью и бесхитростной, такой открытой любовью. Да он должен был ноги ей целовать, а он повернулся и сбежал. Чего теперь стоили все его оправдания, он просто не захотел объясняться с мужчиной, победившим его в борьбе за женщину. Какая разница, что для Черкасского Катя была судьбой, а для него только увлечением, его мужское «я» не смогло смириться с публичным унижением. А теперь это самое «я» кричало, что его нежный ангел должен быть с ним.

«Господи, пошли мне удачу, пусть она простит меня и примет обратно, – мысленно попросил Сергей, – и я больше никогда не предам ее доверия».

Коляска остановилась у крыльца, и лакей поспешил отворить перед князем дверь.

– Ваша светлость, графиня просила вас прибыть в гостиную, она и барышни уже поужинали, – отрапортовал он.

– Хорошо, – кивнул Сергей. Погруженный в свои мысли, он даже не обратил внимания на то, что лакей сказал «барышни».

Молодой человек привычно направился в любимую комнату сестры. Уже в дверях он услышал веселый смех. Заливисто хохотали молодые девушки. Два молодых голоса, перебивая друг друга, говорили что-то о камер-фрейлине. Уже поняв, кого увидит, князь остановился в дверях. Но он не ожидал, что увиденное поразит его в самое сердце. В кресле около камина, сверкая очаровательной улыбкой, сидела ослепительная красавица. Все в ней было совершенно: точеные черты нежного лица, блестящие каштановые локоны вдоль щек, бархатистые темно-серые глаза с приподнятыми, как у восточных женщин, уголками. Красавица была так хороша, что оторвать от нее глаз было невозможно. Но куда же делась трогательная, угловатая девушка-подросток? С той было так просто и легко, а эта великолепная молодая женщина была бесподобна, и, самое главное, она была совершенно недосягаема.

– А вот и Серж, – обрадованно встала ему навстречу сестра, – знакомься – с Натали приехала ее подруга княжна Ольга Черкасская.

– Мы знакомы, – спокойно сказала девушка, окинув вошедшего равнодушным взглядом, – мы виделись два года назад в имении крестного.

Сергей не мог поверить, что этот равнодушный голос принадлежит его нежному ангелу, у той все ее чувства были написаны на лице. А теперь эта мраморная статуя в бархатном фрейлинском платье с алмазном шифром на голубом банте смотрела на него, как на пустое место! Он совершенно не был к этому готов. Столько мечтать и получить равнодушный кивок!..

– Сергей! – прозвучал удивленный возглас Сони.

Поняв, что он ведет себя неприлично, князь собрался с мыслями и ответил: