Мой талисман

– Ну, вот, Тимоха, она все поняла, – сказал князь, – теперь будет лежать смирно и ждать своей очереди. Иди ко мне.

Только теперь Наталья поняла окончательно, что сейчас произойдет. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как двое мужчин ласкают друг друга. Спина так болела, что женщине казалось, будто она балансирует на грани обморока. Если бы она потеряла сознание, наверное, это было бы облегчением. Но судьба не смилостивилась над Сикорской. Она все слышала, а адская боль в изодранной коже, казалось, еще усиливалась. Женщина не поняла, сколько прошло времени, когда могучие руки Тимохи подхватили ее с пола и бросили на кровать. Наталья еще сильнее зажмурилась, ожидая новых мучений, но почувствовала, как Ресовский грубо раздвинул ей ноги и, навалившись сверху, вошел в ее тело. Он начал жестко вонзаться в лоно женщины, и спустя пару минут все, наконец, закончилось. Сикорская почувствовала внутри себя извержение теплой жидкости, а через несколько мгновений князь поднялся.

– Ну, вот, мы отлично развлеклись, сударыня, – сказал он, – ждите нас завтра. В ваших интересах забеременеть как можно скорее. Иначе вы устанете от нашего общества.

В этом он оказался прав. Ресовский с Тимохой появлялись на пороге ее спальни каждый вечер в течение двух недель. И все повторялось сначала. Сикорской казалось, что любовник князя ненавидит ее, поэтому истязает с особой жестокостью. Теперь, зная, что кричать нельзя, женщина только стонала сквозь зубы, но Тимоха все равно добавлял с каждым визитом все больше ударов. Спина Натальи была покрыта коркой, затянувшей старые рубцы, а поверх них Тимоха каждый вечер клал новые.

Женщина молила Бога, чтобы он послал ей ребенка, надеясь, что тогда ее мучения кончатся. В день, когда должна была прийти месячная кровь, она на свой страх и риск объявила Ресовскому, что беременна, сказав самой себе, что если это не так, то ночью убежит из этого ужасного дома. К счастью, она не ошиблась. Наталья действительно забеременела. Ресовский тотчас же покинул ее спальню, а две недели спустя прислал акушерку. Когда та подтвердила беременность Сикорской, Наталья вздохнула свободно и перебралась во флигель, где раньше жил покойный управляющий, подальше от ужасной парочки.

«Теперь меня оставят в покое, – убеждала она сама себя, – князю нужен наследник, значит, он не будет больше истязать мать, чтобы не повредить ребенку».

Ресовский, казалось, потерял к ней всякий интерес, чего нельзя было сказать о Тимохе. Тот, хотя и не заходил во флигель управляющего, но внимательно следил за Натальей, когда та появлялась во дворе или заходила в главный дом. Сколько раз он пугал женщину, бесшумно возникая на ее пути, а потом размахивая перед ее носом огромной ручищей или хлыстом. Легче становилось, когда князь уезжал куда-нибудь, он всегда брал с собой Тимоху. Но таких поездок за восемь месяцев, прошедших с момента ее венчания со Смушкевичем, Наталья насчитала только четыре. Все остальное время громила-блондин находился в доме и преследовал Сикорскую.

– Что тебе нужно? – однажды спросила она Тимоху, набравшись храбрости. – Ты хочешь меня?

– Обалдела, барынька, – обиделся Тимоха, – да на тебя ни один мужик не посмотрит, тем более я. Только ты, змея подколодная, в наш дом обманом пролезла, за это придется тебе заплатить дорогой ценой.

– Каким обманом? – испугалась Наталья. – О чем ты говоришь?

– Барин узнал, как ты, дрянь, его опоила, – ощерился Тимоха. – Его министр Голицын к провидице возил, та, как на барина посмотрела, так сразу и сказала, что водой на месячной крови его опоили. Теперь на свободу он вырвется, только если один из вас умрет. Так ты не сомневайся, что умрет не мой барин, я об этом позабочусь.

– Ошиблась ваша провидица! – в отчаянии крикнула Сикорская. – Никого я не опаивала!

– А по мне все равно – ошиблась она или нет, все равно тебе в нашем доме не жить, да и отродье твое наколдованное здесь не нужно! – отрезал блондин.

– Не тебе это решать, – попыталась защищаться Наталья, – барину нужен наследник.

– Ему и без наследников неплохо, и семья ему не нужна, – убежденно заявил Тимоха. – У него я есть. Больше нам никто не нужен.

Сикорская ужаснулась его ненависти. Она растревожила медведя в берлоге, но откуда же она могла знать о том, что за человек князь Ресовский, и о том, что в его доме живет такое чудовище, как Тимоха. Похоже, что тот задумал убить ее сразу же после рождения ребенка. Наталья надеялась, что он все-таки не решится на преступление, пока она беременна. Но недооценивать силу его ненависти было нельзя, поэтому женщина начала срочно искать хоть какой-то выход из создавшегося ужасного положения.

Ее живот уже сильно округлился, когда она решилась написать письмо Минкиной в Грузино. Женщина униженно умоляла Настасью встретиться с ней, когда та будет в столице. Сикорская просила бывшую подругу писать ей на адрес мадам Клариссы. Она тайком наведывалась на Охту раз в неделю и, наконец, получила долгожданный ответ от Минкиной. Ужасными каракулями малограмотной женщины та писала: