Мой сын маг

Тафа плоским ударом врезал Алисанде по талии, а она слишком медленно закрывалась щитом, поэтому один из набедренников королевы треснул, и его края врезались ей в ногу. Мавры при этом зримом знаке победы своего предводителя радостно взревели, а Тафа с бешеной скоростью погнал своего скакуна по кругу около Алисанды. Королева опять, сменив меч на копье, пыталась выдержать натиск.

Она ловила каждое движение мавра, но Тафа схитрил: заехал справа и высоко занес ятаган, а удар нанес низкий, целясь в то место, где в доспехах королевы образовалась прореха. Алисанда поняла его хитрость и резко опустила копье.

Приняв удар на древко, она так быстро ткнула Тафу копьем, что тот не успел закрыться, и по его щеке побежала струйка крови.

Тут уж настала очередь меровенсских рыцарей радостно взреветь. А арабские конники яростно взвыли.

Тафа отступил, а его лицо потемнело от злобы, однако он понимал, что пока в его поединке с королевой — ничья: он легко ранен, а королева потеряла набедренник. Мавр погнал коня вперед, вертя ятаганом над головой. В конце концов он ударил лезвием ятагана прямо по шлему королевы — по прорезям для глаз. Но в последний момент королева отклонила голову, и лезвие меча отскочило от ее шлема. Теперь она замахнулась мечом, и Тафа еле-еле успел закрыться.

Между тем его нагрудник получил приличную трещину.

Тут воины с обеих сторон подняли такой крик, что ни Алисанда, ни Тафа уже не слышали, как звенят их мечи.

Они кружили друг против друга, хрипло, с присвистом дышали, и каждый ждал чужой ошибки... И тогда Тафа прокричал:

— О, Найробус! Молю тебя, придай мне сил, дабы я победил эту противницу ислама!

С этими словами он воздел свой меч к небу.

Алисанда смотрела на него широко раскрытыми глазами, ей стало страшно: она ждала, что ее вот-вот поразит колдовской удар. Но ничего не происходило, и королева поняла, что ей представилась блестящая возможность, воспользоваться которой она была просто обязана, — Алисанда ударила по незащищенному боку противника.

Тафа резко опустил меч, возмущенно вскрикнул и едва успел заслониться от нового удара королевы.

— Найробус! — крикнул он. — Почему ты меня покинул?!

Перед Алисандой находился просто кусок мяса, который запросто можно было изрубить на куски. Тафа изнемогал от усталости, а теперь еще и страдал от отчаяния. Если бы королеве удалось собраться с силами, она могла бы прикончить мавра одним-единственным ударом.

Она попробовала поднять руку, но рука не поднималась.

В это самое время на дороге в миле от места поединка Химена неожиданно выпрямилась в седле и воскликнула:

— Рамон! Ей нужна наша помощь!

— Сэр Ги! — вскричал Рамон. — Нужно поспешить!

— Нет! — покачала головой Химена. — Не наше войско ей сейчас нужно, а наша сила!

Взгляд Химены застыл. Она что-то пропела по-испански, после чего руки ее повисли плетями, и она, тяжело задышав, обмякла.

То же самое произошло и с Рамоном. Он внезапно ощутил страшную усталость.

Одно согревало его сердце: он надеялся, что его силы достались невестке.

* * *

— Тут главный боевой колдун, да? Ну и как у тебя последнее время с магией?

Мавр со злостью смотрел на Мэта.

— Я так понял, что не очень, — заметил Мэт. — Узнаешь?

Мавр опустил глаза и жутко побледнел.

— Это... — И он поспешно закрыл рот.

— Это тот колдун, который должен был снабжать вас жизненной силой. Он отбирал ее у молодых мужчин и женщин, которых пичкал зельем — заколдованной солью, — прошипел Мэт. — Сообщаю, поставки энергии прекращены. Я положил конец и его заклинаниям, и ему самому.

Мавр, дрожа от злости, вздернул руку и пробормотал что-то по-арабски, указывая пальцем на Мэта.

Ничего не произошло.

— Таракан? — изумленно воскликнул Тафа. — Ты хотел превратить его в таракана? Зачем?

— Так ему было бы легче убить меня, господин, — ответил Мэт, не спуская глаз с колдуна.

Алисанду мучил страх за мужа. Опасность миновала, а она даже не успела понять что к чему. Гневно глянув на Тафу, Алисанда взмахнула мечом.

— И вновь я призываю тебя сдаться, господин, не из страха, не от отчаяния, но из-за того, что теперь всем ясно воочию: ваша сила исчезла.

— Она права, — подтвердил Мэт. — А все это произошло потому, что вы выступили против людей, преданных Добру.

— Но мы, слуги Ислама, еще более преданны Добру!

— Верно, — согласился Мэт. — И вы думали, что сражаетесь с помощью Господа. Но я узнал, что вас предали, господин, предали бесчестно, а вместе с вами — и всех ваших людей.

— Предали? — испуганно спросил Тафа, сердце которого бешено застучало при мысли о том, что он может остаться в живых. — Кто? Как?

— Вы думали, что сражаетесь за дело Аллаха, — объяснил Мэт. — На самом деле сражались вы во имя Шайтана. — Он поднял руку, предвосхищая возражения юноши. — Подумайте о том, что вы принесли на чужие земли. Разрушения, страдания, но многие ли обратились в Ислам. Считанные единицы. И если бы вы завоевали Ибирию, тот колдун, который предал вас, поработил бы вас своим колдовством, а потом отобрал бы завоеванные вами земли, чтобы править во имя Сатаны.

Мавританские командиры гневно закричали:

— Шайтан!

— Нет!

— Никогда!