Мой сводный идеал

 Неудивительно. Ей  не хотелось выезжать из хаты и снова перебираться к предкам в Домодедово. Ведь, как она сама не раз говорила, в центре Москвы жить куда круче.

Стоя на крыльце, Ира обнимала Алину и гладила ее по спине.

«И что же на этот раз стряслось у Одинцовой? Ноготок сломала?» - мысленно посмеялся я.

А когда взобрался по ступенькам и подошел к ним, заметил, что Алинка плачет навзрыд.

Я не первый год знал ее, давно привык к капризам из-за всякой ерунды, и перестал обращать на них внимания.

– Алин, ключи дай! - грубо попросил я.

Она обернулась и громко всхлипнула.

Я, нахмурившись, смотрел на ее лицо: на щеке царапина, из губы сочилась кровь, волосы торчали так, словно их хорошенько потрепали.

Ира, глядя на меня, вздохнула и помотала головой.

– Н-да… Хорошая парочка, ничего не скажешь. Один с фишкой под глазом, вторая - с расцарапанным лицом.

Алина сморщила губы и ТАК посмотрела на меня, как будто это я ее разукрасил.

– Передай той курице, Князев, что я от нее и места живого не оставлю! Урою, дрянь, урою! Она у меня по универу тенью будет ходить! - прокричала она на всю округу.

Я ничего не понимал.

– Ир, может, ты хотя бы объяснишь, в чем дело?

Ира только открыла рот, но Алина снова заверещала.

– Она мне все лицо расцарапала, видишь? И клок волос вытащила, гадина! - пропищала она и разрыдалась. - Убью, уничтожу, заразу, уничтожу!

«Это что получается, она про Тасю что ли? Да ну, не может быть».

 Память на пару секунд вернула меня в школьные годы.

Честно, я не смог представить, как эта девчонка смогла дать отпор? Да еще и третьекурснице.

– Это тебя Тася так? - неуверенно спросил я.

– Думаешь, я знаю имя этой стервы? - взвизгнула Алина.

– Та, с которой ты в столовке терся, - чавкая жвачкой, фыркнула Ира.

– Ничего не понимаю… Она подошла к тебе и разбила губу, так?

– Да! - нервно крикнула Алина.

– Не-е, не так было, ты че? - выпучила глаза Ира.

И, несмотря на сердитое лицо Алины, выдвинула свою версию.

 - Короче, сначала Алинка вылила этой девке на голову компот, а та вскочила со стула, схватила ее за волосы и к-а-а-к давай бить по лицу!

– Охренеть! - вырвалось у меня.

 Я был очень шокирован поведением Таси.

– Пытаешься отомстить мне за Аверина? - прищурилась Алина и повернулась ко мне расцарапанной щекой. - Считай, отомстил!

– Не надо было лезть к ней, - отрезал я. - Сама нарвалась.

– Пф, нормально! - закатила глаза Алина. - Нормально, Князев! Мы с тобой полтора года встречаемся, а ты заступаешься за какую-то малолетку?!

– ВстречаЛИСЬ, - напомнил я. - Кстати, ключи мне отдай. Или сама повезешь их хозяину.

– У нас еще за полмесяца вперед оплачено. Ты как хочешь, а я до середины февраля буду жить там.

«Говорит так, словно сама заплатила», - подумал я.

– Ну, окей, - усмехнулся я и, сказав Ире «пока», отправился к машине.

– Пошел он! А на меня плевать, да? Может, хотя бы до больницы подбросишь?

– Аверина попроси! - не оборачиваясь, бросил я, и сел в машину.

По дороге домой я то и дело улыбался.

«Неужели Тася научилась давать сдачи?»

– Молодец, правильно… - вздохнул я, медленно двигаясь в потоке машин. - Лучше дать отпор, и не бояться схлопотать ответку, чем…

Я с ужасом воспроизвел в памяти события двухлетней давности.

 Тогда мы только переехали в столицу, я перевелся из вологодского универа в московский, быстро там обосновался и нашел друзей. Себе подобных…

Тех, кто тоже любит постебаться.

 Мы нашли несколько жертв, чтобы не скучать на переменах. Среди них была девчонка по имени Юля. Она, как и я училась на первом курсе, но в другой группе. Толстая, рыжая, плохо одевалась. Ни с кем не общалась, всегда ходила одна, что было нам на руку.

И вот в День Святого Валентина она подошла к старосте нашей группы и передала ей розовую открытку в виде сердечка.

 Я, конечно же, не удержался. Отжал открытку у старосты и, войдя в аудиторию, прочитал вслух стихотворение, посвященное парню из нашей группы.

Тогда всем было очень весело. А на следующий день…

А на следующий день по институту прокатилась волна, что Юля спрыгнула с четвертого этажа…

И это случилось из-за моей гребаной выходки с ее открыткой…

Девчонка осталась жива, но переломала себе ребра и руки. А меня возненавидел весь универ…

Перейти в другой не было проблемой, что я и сделал. А вот вымолить ее прощение, оказалось практически невозможным.

Я приезжал к Юле в больницу, но ее родители и близко к ней не подпускали.

А когда ее выписали, я несколько раз ездил к ней домой. Но и там меня гнали в шею.

И только спустя полгода, когда она вернулась в универ, я выцепил ее на улице и смог попросить прощения.

Тот случай стал для меня уроком на всю жизнь.

Стоило только представить, что из-за меня человек едва не лишился жизни, и внутри все раздирало от ненависти к самому себе.

С тех пор я начал очень остро реагировать на такие вещи, как травля и стеб. Если видел, что кого-то зажимают в углу, то старался тут же это пресекать.

А благодаря моей репутации чемпиона области по кикбоксингу, со мной даже никогда не пытались поспорить в моей правоте.

Руслан, кстати, тоже здорово изменился, живя в столице.