Мой сводный грех

В её голосе, обращенном ко мне плещется такое открытое негодование, что мы все замираем от неожиданности. Костя буквально впечатывается в стену, и, скорее всего, начинает придумывать отговорку для меня, по какой такой причине Алёна гуляет в одиночестве в закрытом клубе на краю города. Кидаю ему тяжелый взгляд, на что он чуть ли не начинает посвистывать, делая вид, что очень занят разглядыванием дверного проема.

— А ты! Тебя-то сюда как принесло? Что ты здесь делаешь? Это же так мерзко! — она делает выговор мне, выставив вперед маленький указательный палец и выглядит при этом чуть отважнее нахохлившегося воробья.

Врач стучит ручкой по столешнице, и Алёна, пользуясь тем, что мы не можем от изумления произнести ни слова, тут же поворачивается к ней.

— С ним всё в порядке?

— В относительном, — спокойно поясняет женщина.

Алёна приглядывается к моему раненому лицу.

— Как голова? — она делает шаг ко мне, но резко передумывает и останавливается там, где стояла.

— Ну, с головой, видимо, есть проблемы, — врач откровенно забавляется развернувшейся перед ней мизансценой.

— Эй! — негодую я. — Нет у меня никаких проблем с головой! Ты зачем сюда пришла? — на этот раз обращаюсь к Алёне.

— За тобой.

Дэн

— Эй! — негодую я. — Нет у меня никаких проблем с головой! Ты зачем сюда пришла? — на этот раз обращаюсь к Алёне.

— За тобой, — с неё тут же слетает вся храбрость. Кажется, первый порыв – вмешаться, сделать так, как ей хочется, прогорел и теперь она будто отрезвела. Действительно, что ей делать здесь? На самом краю города, туда, куда и добраться-то непросто, где в роли подставного дурака выступает человек, которого она презирает и ненавидит всей своей невинной душой?

— За мно-ой, — тяну я и надвигаюсь на неё. Алёна делает шаг назад, неосознанный, но это ещё больше раззадоривает меня, пробуждая инстинкт хищника – догнать добычу. — За мной, говоришь? И зачем я тебе понадобился? А?

— Зачем ты дерёшься? Это же опасно! Ты мог пострадать, неужели ты не понимаешь? — она хватается за тонкую цепочку на груди и начинает вертеть от волнения кулончик в руках. Этот жест кажется таким наивным, простым, что я ощущаю тепло в груди в том месте, где должно биться сердце. Она боится за меня. Пришла за мной, чтобы спасти. Но уже слишком поздно: спасти меня не может уже ничего.

— Так, всё! — не выдерживает накала страстей и электричества, зудящего между нами, которым сразу же напитывается маленькая комната, врач, и резко встаёт со стула. Протягивает мне листок со своими записями. — Здесь лекарства. Покой не менее пяти дней.

Я неосознанно хватаю листок, но не смотрю на неё. У меня перед глазами, в моём собственном капкане бьётся совсем другая добыча – маленькая мышка Алёнка.

— Да, — вдруг возле двери, которую по-джентльменски открыл для неё Костя, останавливается женщина. — Невесту свою не мучьте. На её месте так поступила бы любая девушка. Зачем вам вообще эти драки? Никакого удовольствия. Другое дело – спорт! Лыжи! Велосипед! Скандинавская ходьба на худой конец!

Она также стремительно, как появилась, пропадает, и очень вовремя, потому что мы все по очереди начинаем хохотать.

— Лы-ы-ыжи! — тянет устроитель боёв без правил, Костян.

— Ска-ска-ска, — задыхается и не может выговорить длинное слово парень – охранник, который привёл нас сюда. — Ходьба! Ха-ха-ха!

Мне тоже становится смешно: в самом средоточии нечестных драк, подставных боев и подтасованных результатов для облапошивания клиентов, женщина предлагает нам бросить всё и кататься на велосипедах.

— Ладно, — натягиваю футболку, и морщусь от боли в груди. — Поехали, отвезу тебя домой.

Алёна кивает, сжимается и оглядывается вдруг на парней. Те делают вид, что заняты своим разговором, и не обращают на нас никакого внимания.

— Надеюсь, ты сюда приехала одна? — видит бог, что мне нужен только один ответ.

— Да, — послушно отвечает моя девочка.

POV Алёна

Я понемногу начинаю приходить в себя и осознавать всю глупость собственного поведения. Денис не понимает, почему я примчалась, а я не могу сказать ему то, о чём неистово кричит сердце. Он первым помотает пальцем у виска и скажет, что у меня с головой не в порядке. Он обсмеёт меня и пошлёт к психиатру… Я сама давно должна была бежать туда…

Я смотрю на Дениса, счастливая, что он жив, а на кончиках пальцев так и зудит от желания прикоснуться к его ссадинам на лице, провести по его коже и поцеловать каждый миллиметр, избавляя его от боли. Сердце с тяжестью ударяется о рёбра. Почему он ни капли не похож на меня? Почему мы с ним такие разные? Мы ведь должны быть хоть немного похожи, как брат и сестра? Или это только у близнецов так?