Жизнь с Владом это нечто невероятное. Сцены ревности (и с моей, и с его стороны), безумный секс каждый день, свидания, несмотря на то, что мы два года как живем вместе, ссоры и просто обычные ежедневные хлопоты — лучшее, что могло случится со мной в жизни.
Нет, вру, лучшее, что могло случится с нами — наш ребенок.
Я держалась из последних сил, храня этот секрет, как и то, что сделала все возможное, чтобы забеременеть.
Я знала, что сейчас не самое лучшее время, что только полгода назад Влад смог найти нормальную работу, что через два месяца мы собираемся оформить ипотеку на соседнюю квартиру, но мне так хотелось создать с ним настоящую семью, что пришлось прибегать ко всяким женским ухищрениям.
Наблюдаю за их с Димой спором и улыбаюсь. Поглаживаю свой все еще плоский живот и мечтаю поскорей повстречаться со своей крохой.
Первое время Влад не мог найти нормальную работу. Человеку, отбывающему судимость, пусть и условно, устроится на хорошую должность не так-то и легко. Влад нервничал, бросался из крайности в крайность, однажды даже грузчиком подрабатывал, но сейчас все наладилось.
Мы вдвоем работаем в строительном гипермаркете: он — менеджером по продажам, я — в рекламном отделе, зарплата для его запросов несущественная, но прожить вдвоем можно. А вот с ребенком будет сложнее. Надеюсь, он не разозлится из-за того, что такое важное решение я приняла в одиночку.
Наблюдаю как медленно солнце садится за горизонт и решаю рассказать о ребёнке сегодня вечером, когда вернёмся домой.
Дима и Алиса сняли этот домик у моря на все лето, желая отдохнуть от городской суеты и больше времени провести с Никой на природе.
Мы с Димой не наладили тех отношений, которые должны быть у детей и родителей, но общаемся намного больше чем раньше. Теперь я отвечаю на его звонки и даже приезжаю в гости. Алиса оказалась не такой стервой, как я ожидала, а Ника — самым светлым и чудестным ребенком, которого я знаю.
У мамы я решила ничего не спрашивать о прошлом и об отчиме, пусть все остается как есть, я и так разочаровалась в слишком многом.
Шум моря заглушает шаги позади меня, поэтому я вздрагиваю от голоса моего мужчины, а от тона , которым он обращается ко мне, серце в груди начинает биться так быстро, что грозит вот-вот выскочить.
Он как-то узнал о моей беременности. И он не рад этому.
— Спрашивай, — говорю дрожащим голосом, готовясь держать оборону.
Он не спешит с вопросами. Смотрит на меня и я успокаиваюсь. Я узнаю этот взгляд, полон нежности и любви.
Он неожиданно опускается на одно колено, достаёт из кармана шорт красную коробочку и говорит то, от чего мне хочется кричать от счастья:
— Кира, ты выйдешь за меня? За такого ревнивого идиота, который любит тебя больше жизни?
— Да, — говорю едва слышно и чувствую, как слезы радости скатываются по щекам.
Наконец-то, я уже начала сомневаться наступит ли когда-нибудь этот мемент!
— Я люблю тебя, — бросаюсь к нему на шею, как только кольцо оказывается на безымянном пальце правой руки.
— И я тебя. Но должен признаться, даже если бы ты сказала
— Не дождёшься, — мы возвращаемся к дому, обнимая и целуя друг друга.
Счастливые и влюбленные.
— Слушай, я должна сказать тебе кое-что.
— Мм?
— Только не злись, ладно?
— Когда ты так говоришь, я начинаю нервничать.
— Я беременна, — говорю настолько быстро, что не уверена, расслышал ли он.
— Я знаю, — улыбается, освещая все вокруг своей радостью.
— Что? Откуда?
— Ну, я ведь теперь дружу с лучшим следователем в стране.
— Нет, я серьезно, Вл... ВОВА!
— Не подлизывайся.
— Ну, скажи-и-и.
— Нет.
— Пожалуйста.
— Нет.
— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста....
— И, кстати, не забывай, что наши дети будут не Владиславовичи, а Владимировичи.
— Ну уж нет!
— А если сыграем в "суперсоседа", расскажешь?
— Хммм, я подумаю.