– Девочка, ну ты совсем ничего не знаешь! – воскликнул один из мужчин. – Буза – это напиток Османов, у которых спирт и вино были под запретом. Мурад Четвертый по ночам переодевался и ходил по городу, приказывая закрыть не только пивные, не только кофейни, но и лавки, где торговали бузой.
– А почему он приказывал закрыть кофейни?
Начался пьяный спор, который Мевлют привык видеть у припозднившихся гуляк и в пивных. На мгновение о нем забыли.
– Вот, торговец, скажи – есть в бузе алкоголь?
– В бузе алкоголя нет, – соврал Мевлют. Его отец всегда отвечал именно так.
– Как это нет, торговец? В бузе есть алкоголь, но его очень мало. В османские времена некоторые богомольцы, которым хотелось расслабиться, именно поэтому и твердили, что в бузе алкоголя нет, а сами со спокойным сердцем выпивали по десять стаканов. Но во времена республики, когда Ататюрк[8] разрешил пить ракы и вино, торговля бузой, в которой не осталось смысла, сразу прекратилась. Это случилось еще семьдесят лет назад.
– Может, вернутся исламские запреты и вернется буза, – сказал Мевлюту пьяный человек с тонким носом, бросая на него провокационные взгляды.
– В бузе алкоголя нет, – повторил Мевлют как ни в чем не бывало. – Если бы он там был, я бы ее не продавал.
– Смотри, видишь, вот человек верующий, не то что ты, – сказал один из мужчин тонконосому.
– Ты говори за себя. Я все про свою веру знаю и ракы пью, когда хочу, – ответил тот. – Торговец, а ты что, боишься, раз говоришь, что в бузе алкоголя нет?
– Я не боюсь никого, кроме Аллаха, – ответил Мевлют.
– Вай, ты слышал его ответ?
– Ты что, не боишься по ночам на улицах собак, грабителей?
– Бедный разносчик бузы никому не нужен, – с улыбкой отвечал Мевлют. – Он не нужен ни грабителям, ни разбойникам, ни ворам. Я уже двадцать пять лет занимаюсь этим делом. Меня еще ни разу не ограбили. Разносчика бузы уважают все.
– За что?
– За то, что буза – это то, что осталось нам от прошлого, от наших предков. В наше время на улицах Стамбула не насчитается и сорока разносчиков бузы. Очень мало кто, как вы, покупает ее. Но многие, когда слышат голос торговца, вспоминают прошлое и радуются. Вот что позволяет торговцу бузой жить, и вот что делает его счастливым.
– А ты что, святоша?
– Да, я боюсь Аллаха, – ответил Мевлют, прекрасно зная, что эти слова их напугают.
– А ты любишь Ататюрка?
– Гази Мустафа Кемаль-паша в тысяча девятьсот двадцать втором году был у нас, в Акшехире, – сказал Мевлют. – После этого он отправился в Анкару, создал там республику и в конце концов в один прекрасный день приехал в Стамбул, где остановился на Таксиме в Парк-отеле. Однажды выглядывает он из окна и замечает, что за окном и шумно, и весело, но чего-то не хватает. Он спрашивает у своего адъютанта, в чем дело, а тот ему отвечает: «Паша, мы запретили всем уличным торговцам появляться на улицах, чтобы не прогневать вас. Потому что в Европе такого нет». В ответ на это Ататюрк очень рассердился. «Уличные торговцы как соловьи для улиц, они – радость и жизнь Стамбула. Вы ни в коем случае не должны их запрещать». С того самого дня в Стамбуле разрешено совершенно свободно торговать на улицах.
– Слава Ататюрку, – сказала одна из женщин.
Некоторые из сидевших за столом повторили за ней: «Слава Ататюрку». Мевлют повторил вслед за ними.
– Хорошо, а если к власти придут исламисты, разве Турция не уподобится Ирану?
– Армия не позволит этим исламистам ничего делать. Военные устроят переворот, закроют их партию, бросят всех в тюрьму. Разве не так, торговец?
– Я маленький человек, – ответил Мевлют. – Меня политика не касается. Политика – это дело больших людей.
Сидящие возбужденно загалдели.
– Торговец, я думаю точно так же, как и ты. Я боюсь только Аллаха и тещу.
– Послушай, торговец, а у тебя теща есть?
– К сожалению, я с ней так и не познакомился.
– А как же ты женился?
– Мы с женой влюбились друг в друга и сбежали. На такое не каждый способен.
– А как вы познакомились?
– На свадьбе у родственников. Я три года писал ей письма.
– Молодец, торговец, а ты парень не промах.
– А что сейчас твоя ханым делает?
– Занимается работой по дому. Это трудно, и на такое не каждая женщина способна.
– Торговец, если мы выпьем твоей бузы, мы опьянеем еще больше?
– От моей бузы никто не пьянеет, – сказал Мевлют. – Вас восемь человек, наливаю вам два литра.
Он вернулся на кухню, налил в стаканы бузу, отсыпал жареный нут и корицу, а затем пересчитывал деньги. Затем Мевлют решительно попрощался со всеми и надел ботинки, словно его ждали другие клиенты и он вынужден торопиться.
– Торговец, на улице дождь и грязь, береги себя! – прокричали ему вслед. – Хорошей торговли, чтоб на тебя никогда ни воры, ни собаки не нападали!
– Торговец, приходи к нам еще! – крикнула одна из женщин.
Мевлют прекрасно знал, что на самом деле они больше не захотят бузы: они позвали его только ради того, чтобы развлечься. Уличный холод освежил Мевлюта.
– Бууузаа!