Мои странные мысли

– Ничего из того, что ты говоришь, не было, – сказала Ведиха стальным голосом. – Я и твоему брату скажу. И на этом разговор окончен. Хватит с меня этого. Ясно?

Как видите, если ей надо припугнуть меня, Ведиха называет своего мужа «твой брат» вместо «Коркут».

Райиха. Я читала письма Мевлюта, перелистывала их, отыскивая, к примеру, то место, где Мевлют сравнивал мои глаза с «печальными горами Карса». Вечерами, дожидаясь возвращения мужа, слушая болтовню Рейхан и сопение девочек во сне, я вставала и вновь шла читать его письма. Мевлют писал: «Мне не нужно другого взгляда, другого солнца в жизни». По утрам, на Рыбном рынке, стоя с Фатьмой и Февзие посреди вони и грязи, я следила, как птичник Хамди ощипывает курицу перед тем, как порубить ее на куски и опалить кожу, и вспоминала, как Мевлют однажды назвал меня своей «любимой, которая пахнет розами и раем», и мне сразу становилось лучше. Когда лодос обдавал город запахами сточных вод и водорослей, небо приобретало цвет тухлого яйца, мне становилось тяжело на душе, и я возвращалась к письму, в котором Мевлют говорил мне, что у меня глаза «черны, как безлунная ночь, и чисты, как свежий весенний родник».

Абдуррахман-эфенди. В деревенской жизни больше нет ничего хорошего, теперь обе девочки замужем, так что я поехал в Стамбул, как только появилась возможность. Засыпая и просыпаясь в дребезжащем автобусе, я каждый раз с горечью гадал, ждут ли меня там. В Стамбуле я остановился у Ведихи и как мог старался избегать вечно недовольного чем-то Коркута и его отца-бакалейщика Хасана, который с каждым годом все больше походил на привидение. Я усталый старик без гроша в кармане и в жизни никогда не останавливался в гостиницах. Мне кажется, есть что-то недостойное в том, чтобы платить за место для сна.

Неправда, что я брал подарки и деньги от Сулеймана и Коркута в обмен на разрешение Сулейману жениться на моей дочери Самихе. То, что Самиха сбежала, не значит, что я все это время их обманывал. Коркут оплатил мои зубы, но я считал эту щедрость подарком от мужа Ведихи, а не выкупом за мою младшую дочь. Кроме того, просто оскорбительно предполагать, что такая красавица, как Самиха, равноценна каким-то протезам!

Сулейман все еще не успокоился, так что я старался держаться от него подальше, когда бывал в доме Акташей, но однажды ночью он поймал меня на кухне. Мы обнялись, словно отец и сын, что было для нас необычно. Его отец уже ушел спать, так что мы с большим удовольствием «приговорили» полбутылки ракы, которую Сулейман прятал за корзиной картошки. Я не вполне помню, что было дальше, но перед самым призывом к молитве на рассвете слышал, как Сулейман снова и снова говорит одно и то же.

– Отец, ты прямой человек, так что скажи мне сейчас честно, именно так все и было? – повторял он. – Мевлют писал все свои любовные письма Самихе.

– Сулейман, сын мой, не важно, кто в кого был вначале влюблен. Важно быть счастливым после свадьбы. Вот почему наш Пророк сказал, что, когда девушка и юноша собираются пожениться, им не д'oлжно встречаться до свадьбы и растрачивать любовное волнение преждевременно, и поэтому же Коран запрещает женщинам ходить с непокрытой головой…

– Очень правильно, – сказал Сулейман.

Правда, я не думаю, что он действительно согласился со мной, он просто не осмеливался спорить с тем, что связано с Пророком или Священным Кораном.

– В нашем мире, – продолжал я, – девушки и юноши, которые помолвлены, не должны знать друг друга до тех пор, пока не поженятся, так что не важно, кто должен был получить те любовные письма. Письма – это просто знак; на самом деле важно, что в твоем сердце.

– То есть ты говоришь, что не важно, что Мевлют писал письма Самихе, если его судьба была быть с Райихой?

– Это не важно.

Сулейман насупился:

– Аллах видит истинные НАМЕРЕНИЯ своих созданий. Всевышний предпочитает человека, который постится во время Рамазана, имея НАМЕРЕНИЕ, тому, который голодает, оттого что у него нет еды. Потому что один из них делает это со смыслом, а другой – нет.

– Мевлют и Райиха – добрые люди в глазах Аллаха. Не беспокойся о них, – сказал я. – Аллах доволен ими. Он любит счастливых людей, которые знают, как довольствоваться тем малым, что имеют. Могли бы Мевлют и Райиха быть счастливы, если бы Он не любил их? И если они счастливы, нам больше не о чем говорить, не так ли, Сулейман, сынок?

Сулейман. Если Райиха и правда верила, что письма были предназначены ей, почему она не сказала Мевлюту просить ее руки у отца? Их бы сразу поженили, без необходимости сбегать. Непохоже, чтобы у нее были еще поклонники. Но всегда считалось, что Горбун Абдуррахман просит много денег за руку своих дочерей… Так что Райиха могла остаться старой девой, а ее отец не имел бы возможности перейти к выдаче замуж следующей дочери, Самихи, – той, которая действительно красавица. Вот так просто. Конечно, все равно он не получил бы денег за свою младшую дочь, но это другое дело.