Мой «Современник»

…Так танцуют – пол качает, очень современно,
Вдруг оркестр вальс играет, старый, довоенный.
Этот вальс я танцевала так давно когда-то,
В сорок первом, провожая своего солдата.

Я всё слезы утирала: ты уйдешь с рассветом.
Ты сказал мне: «Дотанцуем – я вернусь с победой!»
И победа, и салюты в небе расцветали,
Только мы с тобой, любимый не дотанцевали…

Парторганизация театра, поначалу состоящая из нескольких человек – Ефремов, Евстигнеев, Табаков и я, – всегда была защитной стеной между вышестоящими партийными органами и театром. Первые шесть лет парторгом была я, затем Петр Щербаков, потом, когда он ушел за Ефремовым во МХАТ, Александр Андреевич Вокач, очень интеллигентный человек, прекрасный актер. Когда я была парторгом, я наизусть заучивала цитаты из Ленина, и когда чиновники нас в чем-то обвиняли и подозревали, я отбивалась цитатами, которых они, конечно, не помнили и были недовольны, что им прислали молодую девчонку.

Александр Вокач, с которым мы играли в пьесе Розова «Четыре капли», незадолго до смерти подарил мне куст жасмина – он до сих пор стоит у меня на окне и цветет по праздникам. И поскольку я играла его жену, он называл меня Лялечкой. Вокач фантастически составлял партийные отчеты, так, как этого требовал райком, чего я делать никогда не умела. Он раньше был художественным руководителем тверского театра, поэтому, наверное, был знаком со всеми требованиями чиновников.

В месткоме в разное время работали Игорь Кваша, Олег Табаков, Лилия Толмачева, Михаил Жигалов, Алла Покровская, Виктор Тульчинский, Елена Миллиоти, Галина Соколова. Много лет я была председателем месткома.

Лена Миллиоти была нашим церемониймейстером. Каждый Новый год она организовывала елки для детей работников театра и воспитанников детских домов. Всего один раз в году молодые актеры играли великолепный детский спектакль, обычно сочиненный Галиной Соколовой. В фойе устраивали горки, аттракционы, проводили конкурсы. Актеры ночами с удовольствием репетировали эти представления.

Миллиоти до сих пор организует не только елки, но и выставки детского рисунка. Эти выставки стали началом творческой биографии для многих юных художников – например, для внучки Олега Табакова, которая сейчас учится на постановочном факультете Школы-студии МХАТ. Мой сын Ваня был постоянным участником этих выставок. В жюри входили профессиональные художники, и один из них, Леопольд Блях, взял Ивана за руку и отвел в художественную школу. Теперь Иван Миляев – профессиональный художник театра, заслуженный художник России, главный художник Московского детского музыкального театра «Экспромт», преподает в Школе-студии МХАТ.

У нас была высокопрофессиональная завлит Ляля (Елизавета) Котова. Она очень много читала, прекрасно знала современную литературу, выискивала авторов, дружила с ними. Олег Ефремов учил ее: «Если отказываете – делайте это очень вежливо, особенно с пожилыми авторами, чтобы их не травмировать». Ляля была правой рукой Ефремова, он знал, что она очень обидчивый человек и иногда шутил над ней. Например, она стучала в дверь кабинета, он мрачно кричал: «Нельзя!» Она поворачивалась, чтобы уйти, он открывал дверь и с хохотом догонял ее. И так повторялось не один раз.

Она дружила с Рощиным и Володиным, была знакома с Вампиловым. Однажды соединила несколько рассказов Шукшина, и получился спектакль «А поутру они проснулись». Она рассказывала смешные случаи с авторами. Как-то раз Володин приехал из Ленинграда, его встретили Рощин и Вампилов. Хотели отметить встречу, но денег не было ни копейки – не могли наскрести даже на пол-литра… Они пришли к Котовой, чтобы та спасла их и достала нужную сумму в счет гонорара за пьесы – десять рублей.

Аккуратная, точная, образованная, она была одержима театром. Сейчас Елизавета Котова уже давно на пенсии. Еще один завлит – Галина Боголюбова, веселая, модная женщина, очень умная и общительная, она дружила с актерами. Также завлитом был Валерий Стародубцев. Сейчас завлит «Современника» Евгения Кузнецова.