Мой сосед - оборотень

— Ты говоришь глупости, Диана. Ты можешь найти себе другого мужчину, а не этого… — начал было оборотень.

— Какого другого? — резко перебила я его. — В нашем городке только Изебор годится мне в женихи, другого свободного сатира, подходящего возрастом, просто нет.

— Ну почему сразу сатир? Что других рас нет? — возмущение перевертыша было таким неподдельным.

Я сделала ну совсем удивлённое лицо. Похоже, этот нелюдь с иного мира к нам пожаловал, раз несёт такую откровенную чушь.

— Других рас?! Это каких других? — я всё-таки рассмеялась, и тут же вспомнила его слова, произнесённые ночью. — Благояр, вы откровенно лукавите. Вы буквально накануне со своими друзьями вот прямо тут у гаража разговаривали. Что вы говорили друг другу? Помните? Что я вполне гожусь, чтобы грелкой постельной побыть, пока вы свою истинную ищете. Я вас, Благояр, сейчас удивлю, но так думают все! Сатирка — это отребье, годное только для того, чтобы им попользовались и выкинули.

— Ты неправа, Диана. А то, что было сказано, это было не для тебя.

— Конечно, не для меня. Я в этом не сомневаюсь, — мне стало неудобно стоять тут перед ним. Глянув на беседку, я шагнула внутрь. — Я благодарна вам за то, что выручили меня сегодня, Благояр. Очень благодарна. Но дальнейший разговор считаю глупым. Мы живём в разных измерениях одного и того же мира. Вы высшая раса, я сатирка. И этим всё сказано.

— Ты очень сильно неправа, Диана, — он странно слегка снисходительно улыбнулся мне. — В корне неправа. Но да, пока этот разговор смысла не имеет.

Развернувшись, мужчина пошёл к своему гаражу, возле которого стоял его шикарный чёрный байк. Я такие раньше до его приезда разве что на картинке видела. Он кричал о благосостоянии своего хозяина. Благояр явно не из простой семьи. Непонятно только, что он в нашем городке забыл, тут же по всем меркам захолустье.

Сидя на лавке, я всматривалась в окна нашего дома.

Изебор не выходил и мать на работу не спешила. Я понимала, что веду себя трусливо, но перебороть себя не могла. Ничего хорошего меня там не ждёт.

На небе, как назло, собирались тяжёлые тучи, грозясь обрушиться на землю ливнем.

Холодало. Шмыгнув, я снова посмотрела в окно и не смогла пересилить себя. Я боялась.

Трусила и ничего не могла с этим поделать. Пусть мне устроят разнос завтра и не при Изечки. Пусть мать выгонит, наконец-то, меня из дому. Я согласна жить где угодно, только не возвращаться туда, где с утра до ночи либо пьют, либо устраивают скандалы.

Я просто не могла это больше терпеть.

Что-то внутри сломалось, и тьма безнадёжности, усталости и обречённости окутала мою душу.

Всё, что я хотела, это покой и право просто выспаться в собственной постели.

И вот, наконец, случилось чудо: из подъезда вышла мать с Изебором. Они, бросив взгляд по направлению гаражей, уселись в машину и укатили.

Выдохнув, я поняла, что расправа надо мною переносится на целые сутки.

Мне даже дышать легче стало.

Прихватив свои вещи из беседки, быстро побежала домой. Открывая подъездную дверь, обернулась. Благояр стоял у открытого гаража и внимательно следил за мной. Было в его глазах что-то такое, что заставило меня покраснеть. Отвернувшись, я быстро шмыгнула в подъезд. Поднимаясь на второй этаж, всё не могла понять, что означал этот взгляд. Так смотрят на женщин, красивых и успешных. Но я ведь не была такой.

Во всяком случае, не в глазах оборотня.

Открыв дверь, замерла. В коридоре было тихо. Не веря в свою удачу, заглянула в зал и на кухню. Так и есть. Отец тоже отсутствовал.

Если мне очень повезёт, то его не будет всю ночь.

Глава 18

Всю ночь я зубрила, заснула уже ближе к рассвету.

Отец так и не появился, чему я была очень рада. Поспав всего три часа, поднялась и, спешно умывшись, своровала из холодильника сосиску из большой вскрытой пачки. Намазала на неё майонез, перемешав его с томатной пастой. Хлеба, к сожалению, в хлебнице не обнаружилось.

Прикрыв аккуратно пачку, закрыла холодильник.

Если что, мать на отца подумает. А он мне ещё дома питаться не запрещал. Да и покрывал он мои редкие завтраки и обеды: если мать что-то замечала — обманывал её, не краснея. Прямо заявлял, будто пропажу съел он, и начинал ругаться со словами, что ты продукты считаешь и в рот мне заглядываешь.

Жаль, что такое случалось нечасто.

Собрав сумку, зарылась в шкаф с вещами, пытаясь найти что-то поприличнее. Обычно на учёбу я ходила в кофточках и джинсах. Художники народ своеобразный, так что растянутые полинявшие футболки списывали на особый прикид и внимания не заостряли.

Но экзамен — это не рядовая лекция, тут нужно всё же принарядиться. Только вот не во что.

Наконец, вытащила свои видавшие виды школьные брюки. Ну, я особо не поправилась со времён одиннадцатого класса и тем более не выросла. На заднем кармане имелся ровный почти незаметный шов, ну и снизу штанины потёрты. Зимой на экзамены я ходила в старых брюках с начёсом, они, конечно, выглядели получше, но уже не по сезону.

Натянув брюки, поняла, что в талии они мне даже чуть свободны.

Похудела!