Мои собаки

— У меня совсем нет времени, — вздохнула дачница. — Меня ждут парники, грядки, а вот Эдик… Если он не будет для вас обузой… Он с удовольствием ходил бы на ваши занятия, правда, моя радость? — она обратилась к догу.

Пес кивнул, но без особого энтузиазма — то ли считал себя достаточно образованным, то ли просто был лентяем.

Так у меня появился еще один ученик. Эдик особыми способностями не блистал: за пять занятий он научился считать только до двух: один, два, а дальше уже просто много. Он приходил учиться только потому, что его заставляла хозяйка. На уроках он большей частью зевал и только что не говорил — И чего я здесь высиживаю, убиваю время? От уроков труда он вообще отлынивал, симулировал хромоту, а когда начинался урок музыки, сразу направлялся к калитке и там ждал хозяйку до конца занятий.

Позднее своих собак привели еще двое дачников и один парень из деревни Алехново — он привел дворняжку по кличке Эклер. Новые ученики занимались с охотой, усердно и добивались кое-каких успехов, но до Альмы им было далеко.

В общем, как вы, ребята, поняли, я открыл «Собачью школу» и был рад заниматься с необычными учениками. Согласитесь, приятно отдавать не только свои вещи, но и свои знания, свой опыт. Не раз хозяева собак предлагали мне деньги за обучение их питомцев, но я решительно отказывался:

— Об этом не может быть и речи, — говорил. — Даже не заикайтесь об этом. Отвратительно, что теперь в школах детей учат за деньги. В мое время и в школах, и в техникумах, и в институтах учились бесплатно. Образование и медицина должны быть бесплатными, это яснее ясного.

Однажды на наши занятия пришли Гришка с Мишкой и, развалившись на траве, стали посмеиваться над учениками. Я сделал им замечание, они на время притихли, потом опять взялись за свое. Причем если Мишка только подсказывал ученикам правильные ответы, то сорванец Гришка просто-напросто вел себя по-свински. Когда дог Эдик слишком долго соображал, сколько будет: один плюс два, Гришка захохотал и брякнул:

— Ну и придурок!

Тут уж я выпроводил мальчишек на улицу, сказав:

— Приходите только на урок труда. На участке всем работы хватит. Вот тогда посмотрим, кто над кем посмеется.

И, действительно, как только я начинал колоть дрова, четвероногие ученики все делали гораздо быстрее и лучше ребят: первыми хватали поленья и тащили их под навес, и складывали аккуратно в поленицу «колодцем», в то время как ребята просто кидали поленья в кучу. На этот раз и Эдик отличился. Забыв про свою «хромоту» он таскал в пасти самые большие поленья и бегал к навесу, как лось, а на обратном пути искоса посматривал на Гришку и усмехался.

За две недели мы с Альмой прошли школьную программу для ребят первоклассников. То есть, по уровню знаний Альма сравнялась с Мишкой и Гришкой, и уж точно превзошла их в старательном отношении к любому делу.

Теперь мы с Альмой вместе встречали рассветы, вместе выполняли работу по хозяйству, а по вечерам вместе слушали музыку по радиоприемнику или я читал ей что-нибудь вслух. И засыпали мы на одной тахте под кукование кукушки — далекое «ку-ку» было для нас лучшей колыбельной. За прошедшее время Альма распрямилась, в ее походке вновь появилась царственная осанка, которую я заметил когда-то в подъезде. Теперь, рассматривая что-либо за окном, она и в кресло садилась, как на трон.

Глава шестнадцатая. Третий приезд в лечебницу

Через две недели рана у Альмы окончательно затянулась и необходимость в защитной клеенке отпала. Без «воротника» и «фартука» Альма почувствовала свободу в движениях и развеселилась во всю — стала носиться вокруг дома, то и дело подскакивала ко мне, теребила лапой, лаяла: — Давай, побегаем наперегонки! Я включался в игру, изображал отличного бегуна, но не успевал преодолеть и десяти метров, как Альма, обежав вокруг дома, с победоносным лаем проносилась мимо меня. Я садился на скамью, делал вид, что смертельно устал. Альма подскакивала и, невероятно довольная своей ловкостью, выдыхала: — Я победила!

После одного из забегов, я сказал:

— Все, дорогая. Надо ехать в лечебницу, снимать швы. Последний раз съездим, и все.

Альма на минуту погрустнела, но потом вскинула голову: — Ладно, поехали к доктору Алексею, а когда вернемся, побегаем еще.

Алексей проводил очередную операцию, и нам пришлось больше часа сидеть на лавке под тополем. За это время к нам два раза подбегали Чубайс с Немцовым. На этот раз эти субчики Альму не облаивали — похоже, поняли, что она девчонка и довольно симпатичная. Пытаясь произвести на Альму впечатление, они взад-вперед вышагивали перед ней, демонстрировали свои хвосты. Но старались они напрасно — Альма была еще слишком юной, чтобы видеть в них ухажеров, она всех собак воспринимала только, как приятелей. Прижимаясь ко мне, она посматривала на Чубайса с Немцовым, и застенчиво помахивала кончиком хвоста.

Потом к нам подсел старик с кошкой в корзине и, выяснив, что мы к Неведову, вздохнул:

— Хорошо, буду за вами.

Старик закурил и кивнул на шрам Альмы.

— Кто же ее так?