Мои собаки

Когда Фиолетов удалился, Анна устроила Нелли экзамен: попросила ее что-нибудь станцевать и спеть. Нелли скорчила насмешливую гримасу и, какой-то изломанной походкой продефилировала на сцену.

Она, в самом деле, умела танцевать, но слишком показно и манерно, слишком выпячивая себя, слишком красуясь перед Анной. И петь она умела. Правда, у нее был не очень приятный, дребезжащий голос, но она явно так не считала — закончив пение, высокомерно посмотрела на «артистов» и щелкнула языком — вот, мол, как надо петь! «Артисты» поняли, что у Нелли «звездная болезнь» и сразу прозвали ее «воображалой». Тем не менее, Анна похвалила Нелли, а на следующей репетиции сказала нам с Альмой:

— Должна вас огорчить. Я решила отдать роль Лисы Нелли. Я понимаю, что такое решение меня не украшает, но войдите в мое положение. Мы же бедные, а хозяин Нелли уже дал деньги на декорации и костюмы. У нас будет замечательный красочный спектакль. Я столько об этом мечтала.

От неожиданности у Альмы перехватило дыхание. Некоторое время она обеспокоено смотрела на своего преподавателя, потом насупилась и побежала к выходу из Дома Культуры.

— Обещаю вам, — продолжила Анна. — В следующей постановке Альма будет играть самую главную роль. Я планирую поставить «Бременских музыкантов».

— Мне-то все понятно, — огорченно кивнул я. — Теперь деньги решают все. Но для Альмы это еще одна несправедливость после конкурса красоты…

Я повернулся, чтобы пойти за Альмой, но Анна взяла меня за руку.

— Подождите! Я отдам Альме роль Продавца пиявок. Это маленькая, но интересная и сложная роль. Продавец пиявок должен петь красивую песню «Далеко, далеко за морем…». Альма ее исполнит лучше всех моих подопечных, я уверена в этом.

— Я поговорю с ней, — только и смог я произнести.

Глава тридцать пятая. «Спектакль для пап и мам»

Альма лежала в сквере у скамьи и горестно смотрела на траву перед собой. Я подошел, погладил ее и, нарочито бодрым голосом, сообщил, что Анна предлагает ей роль Продавца пиявок. После роли Лисы такое предложение Альма посчитала оскорбительным; она взглянула на меня и буркнула: — Уйду из этого театра!

— Альма, дорогая, не горячись. Любую, даже самую маленькую роль, можно сыграть прекрасно. Анна сказала, что Продавец пиявок должен петь красивую песню и что ты споешь ее лучше всех. А в следующем спектакле она обещала тебе самую главную роль.

С немалым трудом мне все-таки удалось вернуть Альму на сцену.

Ну, а вам, ребята, я скажу вот что — можно получить хорошую роль, правильно спеть песню и неплохо станцевать, можно даже при этом изобразить всякие чувства, но если артист все делает бездушно, с холодным сердцем, нас не затронут ни песня, ни танец. Только искренние переживания артиста, его горение и страсть заставят нас радоваться и огорчаться, смеяться и плакать. И вообще, только с горением и страстью можно сделать что-то значительное. А чтобы «гореть» и заражать других своим «горением» нужен талант. И талант всегда заметен. Даже в небольшой роли, в одном куплете песни, в двух-трех танцевальных движениях. Талантливый человек все делает чуть-чуть лучше других. Но в этом «чуть-чуть» все дело.

Ладно, пойдем дальше. На деньги Фиолетова Анна заказала декорации и костюмы. Альме сшили черный брючный костюм и черную шляпу. С марлевым сачком и стеклянной банкой, в которой плавали… — не пиявки, конечно, — нитки! — Альма выглядела настоящим Продавцом пиявок.

Как и в настоящем театре, перед премьерой Анна устроила прогон — так называемый «спектакль для пап и мам». Зрителями были работники Дома Культуры, родители детей-«актеров» и хозяева собак-«актеров». Я пригласил драматурга Шашина, чтобы он, как профессионал, оценил талант Альмы. До этого я не раз говорил ему о необыкновенных способностях своей подружки. Он слушал меня недоверчиво, хмыкал что-то себе под нос, морщился. А однажды рассмеялся:

— Ты мне все уши прожужжал про свою Альму. Так расхваливаешь ее. Может, тебе на ней жениться? — его смех перешел в хохот. Он долго прыскал и, задыхаясь, всхлипывал, а когда, наконец, успокоился, серьезно сказал: — Возможно, у Альмы и есть кое-какие способности, но, чтобы играть на пианино и петь — не верю! Хватит меня дурачить! Ты всегда умел загибать, но хотя бы сейчас, под старость, уймись. Сколько можно мне лапшу на уши вешать?!

Вот такие у меня «вежливые» дружки. Но никуда от них не деться — сами знаете, «ищущий друзей без недостатков, останется одиноким».

Но вернемся в Дом Культуры. Как вы догадываетесь, ребята, свой маленький эпизод Альма сыграла блестяще, особенно душевно спела песню, но на сцене она пробыла всего несколько минут, и те минуты находилась в тени исполнителей главных ролей, поскольку они играли на переднем плане, а Альма в глубине сцены. Многие в зрительном зале и не рассмотрели Продавца пиявок, заметили лишь черный силуэт и услышали прекрасный голос — подумали, какая-то известная певица. Но профессионал видит все.