Мой Щенок

Выдохнув, я заставила себя собраться, вытерла салфетками пол и вновь села за компьютер. Сонливость мою как рукой сняло. Через час я знала об интересующем меня зубастом все, что вообще возможно было накопать. Увы, информации было не слишком много. Судя по тем скудным данным, что мне удалось собрать, высшему было никак не меньше трехсот лет. А, возможно, и больше. С таким взрослым вампиром мне еще сталкиваться не доводилось. Я вообще полагала, что слухи о старых, проживших более трех веков кропийцах — просто сказки. Я, за всю свою карьеру, даже не слышала о столь опытных особях. Выходило, не сказки. Ситуацию осложняло то, что искомый объект был не просто вампиром, а вампиром, плотно влившимся в человеческий мир. Бизнесмен, руководитель научно-медицинской экспертной лаборатории, политик, меценат. Заметная фигура. Он преспокойно жил у всех на виду, окружив себя не только своими собратьями, но и людьми. Давал интервью, печатал статьи, вел активную деятельность в сфере благотворительности. Пойти и просто убить его не получится. Слишком рискованно. Те же Возняки, будучи на слуху в мире людей, жили уединенно, в своем мире, среди своих. Эта же сволочь, судя по всему, прочно запустила корни в наш, человеческий, мир. Черт, он, действительно, мог нас не бояться. Подобраться к нему нет никаких шансов. Мы просто засветимся и поляжем. Надо его выманить. Увести туда, где можно разобраться без свидетелей. Не оставив следов. Но вот только как? На что он клюнет? Эх. Мне бы хоть один козырь…

В следующую минуту я замерла, осознавая, что козырь у меня есть. Правда, мысль эта мне совершенно не нравилась…

* * *

Леди зашла к нему на четвертый день, под вечер. Ирвин дремал, и не сразу заметил ее появление. Зато, едва открыв глаза и окинув наемницу сонным взглядом, он тут же понял: время пришло. Леди была необычайно собрана и спокойна. Ни ярости, ни обиды. Никаких переживаний. Безразличие, которое так пугало вампира, и которого Леди никогда себе не позволяла, настигло его. Сон слетел в одно мгновение.

— Вставай, — вместо приветствия произнесла мастер, скользнув отрешенным взглядом по разбинтованной руке. Выглядел сустав куда лучше, хотя синюшный отек все еще впечатлял. — Прокатимся.

— Уже? — внезапно севшим голосом спросил вампир.

— Я тебя предупреждала, — холодно бросила Леди. — Давай шустрее. Я тороплюсь.

Ровный тон обжег, как удар хлыста. Ирвин представлял свою собственную смерть иначе. В конце концов, погибнуть от руки мастера — тоже особая честь. Но он совсем не ожидал, что расправа над бывшим учеником не вызовет у Леди никаких переживаний. Ее безразличие приносило большую боль, чем осознание скорой гибели.

На негнущихся ногах Ирвин вышел вслед за мастером и сел в машину. Леди устроилась на водительском сидении и потребовала:

— Руки.

Вин послушно протянул ладони вперед. В пальцах мастера щелкнул металл, сплавленный с серебром, и запястья вампира обхватили обжигающие кольца. Боль в левой руке, сломанной, оказалась значительно сильнее, чем обычно: браслет сдавил кожу, с трудом застегнувшись на отекшей конечности. Ирвин зашипел и откинул голову назад, закрыв глаза.

— Зачем? Я и так не причиню вам вреда.

— Мне так удобнее, — отрезала Леди и тронула машину.

Автомобиль плавно выехал за ворота, попетлял по проселочной дороге и уверенно свернул на шоссе, прочь от города.

— Куда мы едем? — тихо спросил Вин. Леди промолчала, сосредоточенно вглядываясь в дорогу. Мимо, в сгущающемся сумраке, проносились огни поселков. Там, за окнами, скрытыми мягкими шторами, были люди. Кипела жизнь. Жизнь, в которой Ирвина скоро не станет. Он понимал, что его ждет. Леди предупреждала, что прощения не будет, и в его силах только лишь выторговать более легкую смерть. Но, вопреки логике, Вин до последнего надеялся, что она передумает. Он не верил, что мастер способна хладнокровно убить его. Не верил теперь, когда между ними не осталось тайн и недомолвок. Теперь, когда рухнули последние барьеры лжи, на Ирвина внезапно свалилось осознание того, что мастер им дорожит. Жить с осознанием своего поступка и отсутствием каких-либо перспектив было куда мучительнее смерти. Вин почему-то надеялся, что Леди сочтет, что такого наказания достаточно. Видимо, он вновь недооценил ее.

— Мастер, я… правильно понял? Это… наша последняя поездка?

Наемница вновь промолчала. Даже не показав, что услышала вопрос. Вин отвернулся к окну, чтобы скрыть подступавшие слезы. Несомненно, мастер понимала, что таким поведением отнимает у ученика всякое право на человечность, равняя его с теми, кто интересовал ее лишь по долгу работы. Это не было наказанием. Это была казнь. И душу Вина Леди уже убивала. Медленно и совершенно равнодушно. Плюнув на приличия, гордость и все остальное, вампир повернулся и спросил, едва не срываясь на крик:

— Почему ты не хочешь со мной поговорить? Я не заслужил даже пары слов? Леди, неужели я так безразличен тебе?!

Мастер на секунду оторвалась от дороги и недоуменно посмотрела на ученика.