Мой Рагнарёк

Джинн слушал с заметным недоверием, но вслух не возражал. Наконец он аккуратно опустил мое драгоценное тело прямо на спину Синдбада. Мои спутники смотрели на меня с благоговейным ужасом. Очевидно, импровизированное воздушное шоу со стороны выглядело весьма впечатляюще!

Мухаммед воспользовался случаем и толкнул пространную речь, посвященную безграничному могуществу нашего с ним ненаглядного приятеля Аллаха. Я честно старался сохранять тактичное молчание во время его выступления — даже за выражением своего лица следил по мере сил, чтобы оно не расплывалось в совсем уж ехидной гримасе.

— А что с нашей армией? — Спросил я у Джинна, когда Мухаммед наконец угомонился. — Они не пострадали?

— Сейчас посмотрю. — С готовностью отозвался он, растворяясь в синих сумерках новорожденной ночи.

— Теперь мне снова хочется спросить у вас: кто вы? — Тихо сказал Анатоль.

— И что вы сделали с этим храмом? Это был самый крутой кошмар в моей жизни!

— Да уж, какой я иногда бываю сердитый — сам удивляюсь! — Усмехнулся я. — Тем не менее, мне по-прежнему упорно кажется, что меня зовут Макс. И я понятия не имею, что именно я сделал с этим долбаным храмом, и как я это сделал! Я вас очень разочаровал?

Анатоль комично пожал плечами:

— Так и знал, что вы отмажетесь!

— Кстати, мы уже давно могли бы перейти на «ты». — Улыбнулся я. — Надо брать пример с князя Влада, он с самого начала взял верный тон. А мы все расшаркиваемся, как профессорские жены на университетской вечеринке!

— Ваша правда. — Хмыкнул Анатоль. — Вернее — твоя. Вот уж никогда не думал, что боги столь демократичны!

— Час от часу не легче! — Вздохнул я. — Ну какой из меня «бог»? Ты имеешь в виду того парня, которому по воскресеньям молятся в церкви, и который всегда пишется с большой буквы — даже когда героиня бульварного романа говорит своему любовнику:

«ради Бога, Жорж!» — так, что ли? Ну спасибо, дружище!

— Ну, не обязательно именно тот, «с большой буквы», которому молятся в церкви, скорее уж наоборот… — С некоторым сомнением протянул Анатоль. И извиняющимся тоном добавил:

— Я никогда не придавал особого значения официальным религиям, поэтому мне трудно определиться… Но в вашем поведении явно есть что-то божественное!

— Все что угодно, только не это! — Решительно возразил я. — Я, знаете ли, вполне познаваем, мое тайное имя не зашифровано на шкуре ягуара, иногда я потею и даже хожу в туалет… Да, я же еще и курю, неужели забыл? Так что бога из меня не получится — ни с большой буквы, ни с маленькой.

— Вы уверены? — Настороженно спросила Доротея откуда-то из темноты.

— Совершенно! — Твердо сказал я. — И не «вы», а «ты», мы же только что договорились…

— Ладно. — Улыбнулась она. — «Ты», так «ты»… Вообще-то, даже жалко, что ты — не бог.

Меня бы вполне устроила Вселенная, у которой такой симпатичный создатель!

— Откуда ты знаешь, что я мог бы наворотить? — Печально усмехнулся я. — В свое время я был знаком с совершенно очаровательным человеком — думаю, он был самым славным парнем из всех, кого мне доводилось встречать… Он писал книги — на мой вкус, довольно занятные. Но как этот тип издевался над своими героями, ребята! А ведь хороший писатель — это Творец в миниатюре, так что…

— Я понял: ты — это Он! — Внезапно сообщил мне притихший было Дракула.

— Кто — «он»? — Непонимающе нахмурился я.

— Князь Тьмы. — Замирающим шепотом объяснил Влад.

— Ну уж нет! — Рассмеялся я. — Куда мне: ни рогов, ни копыт, ни даже хвоста, хочешь — можешь проверить… И потом, сам посуди: я же не пытаюсь купить у тебя душу!

— А зачем тебе покупать мою душу, если она и так принадлежит тебе? — Упрямо возразил он.

— Что он имеет в виду, когда называет тебя «князем тьмы», Али? — Неожиданно заинтересовался Мухаммед. До сих пор он оставался совершенно равнодушен к нашей беседе.

— Он имеет в виду, что я — самый главный шайтан! — Ехидно сказал я.

Мухаммед укоризненно покачал головой.

— Али — не шайтан, а рука Аллаха. — Внушительно объяснил он Дракуле.

— Все правильно: твоему Аллаху поклоняются язычники. Поэтому тот, кто является его рукой, и есть… — Влад замялся, подбирая подходящий эвфемизм: он явно не решался произносить вслух слово «сатана», и замогильным шепотом закончил:

— Он!

— Как ты можешь говорить такое?! — Возмутился Мухаммед. — Аллах пребывает в сердцах праведных, это твоего Ису почитают неверные!

Мы с Анатолем переглянулись и неудержимо расхохотались: с точки зрения интеллигентного европейца, живущего в конце ХХ века, диалог этих средневековых знаменитостей был вершиной идиотизма, настоящей жемчужиной!

Компания у нас подобралась та еще, конечно… Доротея некоторое время напряженно всматривалась в мое лицо — очевидно пыталась окончательно определиться с моим диагнозом: а ну как Влад попал в точку, с кем не бывает! — потом легкомысленно махнула рукой и тоже рассмеялась. Кажется, интригующая беседа о моей «божественной» природе благополучно сошла на нет.

Выразить не могу, как меня это радовало!