Мой Рагнарёк

Он равнодушно помотал головой, огляделся по сторонам и вдруг оживился.

— Надо прочитать какую-нибудь воодушевляющую лекцию Герингу и его коллегам.

Насколько я понимаю, у них есть дурная привычка проигрывать битву за Берлин.

Раньше это было их личное дело, но предстоящую битву за Берлин им прийдется выиграть — не знаю уж, у кого, но выиграть непременно!

— Мне нравится твое настроение. — Одобрительно сказал я. — Где ты им разжился?

— Там, где нас нет, Макс, — улыбнулся он, — где же еще?

— Макс, — позвала меня Афина, — ты тут?

— Во всяком случае, мои ощущения не противоречат этому утверждению. — Хмыкнул я и внимательно посмотрел на нее. Она показалась мне спокойной, немного надменной и равнодушно-веселой — как всегда, словно ничего не случилось с нами сегодня ночью неведомо где… и словно нам не предстояло заглянуть в самую глубокую бездну в ближайшие часы. Что ж, это было правильно… Мне оставалось только порадоваться силе ее неукротимого духа и постараться хоть немного походить на эту удивительную сероглазую — то ли богиню, то ли все-таки женщину!

— Хорошо, если так! — Рассмеялась она. — Тут ко мне привязался какой-то странный человек: он говорит, что мы все делаем не так… А он, дескать, знает, как правильно!

— Ну да, — вздохнул я, — мне всю жизнь везло на таких специальных ребят, которые приходят черт знает откуда, делают умное лицо и говорят, что «знают, как правильно»…

Впрочем, ничего удивительного: этим грешит большая часть человечества!

— Это другой случай. — Перебила меня Афина. — Этот человек говорит, что он своими руками записал все речи нашего доброго друга Одина, и все такое… Мне показалось, что тебе будет интересно его выслушать.

— Скорее уж это будет интересно Одину. — Равнодушно откликнулся я.

— Я тоже так сначала подумала. Но к нему сейчас не подступиться. Не знаю уж, на что он уставился своим внутренним взором, но отвлечь от этого зрелища его совершенно невозможно.

Я тем временем переварил информацию и с удивлением понял, что мое любопытство все еще при мне.

— А как его зовут, этого дядю? Если он действительно «записал» речи Одина, его должны звать Снорри…

— У него и спросишь! Вот он. — Афина бесцеремонно ткнула пальцем себе за спину. Там обнаружился невысокий крепыш средних лет, угрюмый и бородатый.

— Я Снорри Стурулсон. — С достоинством сообщил он. — Но откуда тебе известно мое имя?

— Господи, вот уж не думал, что нам доведется познакомиться! — Рассмеялся я. — Можете себе представить, в свое время я прочитал все, что вы написали, правда, в переводах…

Был в моей жизни такой странный период.

— О, да ты знаешь грамоту! — Одобрительно отметил он.

— А по мне не заметно? — Я уже веселился вовсю — вот уж не подумал бы, что такое возможно!

— Ты знаешь, что все идет не так, как было предсказано? — Требовательно спросил Снорри.

— Догадываюсь. — Легкомысленно фыркнул я.

— Еще можно попробовать исправить положение. — Оптимистически сообщил он.

— У меня с собой свиток, где записано «Прорицание Вельвы». Там ясно сказано, как все должно быть… Многое уже невозможно изменить, но если Один все-таки схватится с Фенриром, и Тор подоспеет вовремя, чтобы вступить в битву с Ермугандом, все пойдет как надо.

Тебе же следует подумать о том, как погасить солнце. И может быть, тебе следует оседлать Мирового Змея? В пророчестве ни о чем таком не говорилось, но такой поступок придаст тебе величия… Если хочешь, мы можем вместе перечитать речи Вельвы и подумать, что еще можно исправить.

— Спасибо, не надо. — Улыбнулся я. — Я приблизительно помню, что там было. И изо всех сил стараюсь сделать все наоборот. Рад, что ты это заметил: значит, мои труды не пропали даром!

— Ты стараешься сделать наоборот? — Изумленно спросил Снорри. — Но почему?

— Потому что мне не нравится пророчество вашей Вельвы. — Честно сказал я.

— Чего только баба сдуру не наболтает! И не только мне. Одину оно тоже не нравится.

Собственно говоря, это была его идея — сделать все наоборот. Возможно, я для вас — не бог весть какой авторитет, но ему-то вы доверяете?

— Как можно доверять Одину? — Удивился он. — Его лукавство всем ведомо…

Так он решил восстать против судьбы? Что ж, это на него похоже!

— Похоже. — Согласился я.

— Нас ждет хаос. — Печально пообещал Снорри. — Пророчество сулило хоть какую-то надежду на то, что все уладится — потом, после битвы…

— Да, с надеждой вам прийдется расстаться. — Меланхолично кивнул я. — Ничего не уладится — ни после битвы, ни до нее, ни во время… Нас ждет полная неизвестность, друг мой Снорри. Вы должны оценить наши усилия — вы же скальд! Все настоящие поэты во все времена в глубине души предпочитали неизвестность… и оставались поэтами только до тех пор, пока не начинали мечтать о том, что все «когда-нибудь уладится»!.. Надо отдать вам должное: ваша идея насчет того, чтобы оседлать Мирового змея, чудо как хороша — от нее пахнет настоящим безумием. Я непременно попытаюсь воплотить ее в жизнь!

Но это — единственное ваше предложение, которое мне понравилось!