Мой Рагнарёк

Круглые от ужаса серые глаза Афины куда-то исчезли. Несколько мгновений на меня внимательно смотрели желтые совиные глаза, а потом крупная хищная птица с восхитительным яростным криком впилась кривым клювом в мое плечо – она укусила меня всерьез, до крови, и мне оставалось только радоваться, что ей не взбрело в голову выклевать мне глаза – у нее вполне могло получиться!

Потом ее крик слился с другими птичьими криками и растаял где-то на недосягаемой высоте…

– Ничего себе, поцелуй на прощание! – Ошеломленно сказал я. – Могла бы сказать спасибо: я ведь только что помог ей вырваться на свободу…

– Иногда свобода – это самый страшный дар. – Тихо сказал кто-то рядом. Я обернулся и увидел Гермеса. Он показался мне серьезным и печальным – а ведь до сих пор этот веселый бог не грешил подобным выражением лица даже в самые тяжелые для Олимпийцев дни.

– Мне кажется, Афина любила тебя. – Добавил он. – Нужна ей была эта свобода! Она очень испугалась, это правда, но думаю, она бы все-таки предпочла сунуться в пасть Змея, рука об руку с тобой… Она просила тебя не о свободе, ей требовалось нечто попроще: несколько утешительных слов, ласковый взгляд…

– Утешительные слова и ласковые взгляды еще никогда никого не спасали от смерти. – Усмехнулся я. – Не такой уж я великий злодей, дружище! Мне кажется, я ее тоже любил – так сильно, что теперь, когда ее больше нет рядом, все остальное уже не имеет никакого значения… Поэтому ей достался мой самый лучший дар – тот, который я так и не смог сделать себе самому! А нужен он ей, или нет – откуда нам с тобой знать…

Думаю, со временем она сама разберется! В отличие от нас с тобой, у нее теперь есть время – даже на такие пустяки… А у нас нет: видишь, он уже совсем рядом!

– Что будем делать, Владыка? Есть идеи? – Голос Анатоля не дрогнул, он звучал насмешливо и вызывающе. "По крайней мере, он-то уже выиграл свою битву! – С внезапной радостью подумал я. – Хоть один из нас, и то хлеб!"

– Никаких идей! – Я бесшабашно рассмеялся. А потом набрал в легкие побольше воздуху и заорал во всю глотку:

– Кто любит меня, за мной!

Вообще-то, я вовсе не собирался орать – ни эти слова, ни другие, сам не знаю, как меня угораздило… Но сейчас я понял, почему маленькая одержимая Жанна выбрала именно эту дурацкую фразу, чтобы повести за собой свою армию.

По большому счету, это – единственное по-настоящему честное предложение, которое может сделать полководец своим солдатам… А потом я повернулся лицом к Змею и устремился вперед, а когда первая капля ядовитой тьмы соприкоснулась с моей кожей, нахально расхохотался: "ну ладно, еще одной жизнью меньше, тоже мне несчастье!" Признаться, мне немного не хватало Джинна и его насмешливого глухого голоса, он непременно сказал бы мне сейчас: "Зачем так много эмоций, Владыка?" – или что-то в таком духе, а потом не поленился бы нажать на кнопку и врубить мое любимое "Innuendo", чтобы я, дурак, вспомнил, что могу быть "всем, чем захочу", и не пер на это непостижимое чудовище, как контуженный герой Мировой войны на вражеский танк, но поскольку мой мудрец был где-то далеко, я продолжал корчить из себя последнего солдата всех времен и народов, с идиотской ухмылкой блаженного отвоевывая у Вечности метр за метром безнадежно мертвой земли…

А потом я – невменяемый, оплеванный тьмой, но все еще живой, несмотря ни на что – оказался совсем рядом с пятном тьмы, которое было пастью Змея. Она больше не пугала и не завораживала меня – наверное, просто потому, что я слишком устал, и к тому же успел привыкнуть к факту ее существования, принять ее как малоприятный, но вполне обыденный фрагмент реальности. Я не раздумывая шагнул вперед – это не было осознанным решением, просто я даже не успел подумать о том, что можно притормозить – и только сейчас с изумлением понял, что за моей спиной полным-полно желающих повторить мой нечаянный подвиг: мои спутники, мои невезучие ландскнехты, которым я с самого начала не сулил никакого жалования и даже не обещал отдать им Вечность на разграбление, мои "мертвые духом", ненадолго восставшие из своих могил, мои бессмертные герои и перепуганные дети – черт бы их побрал!

– слишком серьезно отнеслись к нелепому приказу своего непутевого полководца, безвкусному лирическому восклицанию, неуместной цитате: "кто любит меня, за мной!" Их можно понять: вообще-то, в этой фразе действительно есть что-то неотразимое!…