Мой путь

Теперь мы смотрим друг на друга. Мне хочется прикоснуться к Юре, но что-то мешает. Будто мы сейчас в разных измерениях. Или я опять поставила невидимую стену. Как у меня сегодня такое получилось?

– Всё будет хорошо, Дым.

– Согласна.

Говорить нормально не получается, но молчать тоже странно. Ещё труднее.

Спать хочется. Аптекарша убирает руки от лица, потом снова опускается на кафельный пол. Я поворачиваюсь в сторону. Смотрю на кафель. Серые шестиугольники, оранжевые, тёмно-зелёные. Лужица лекарства, пустой флакон. Я наступаю на него, он хрустит как орех. Красота! Ещё! Ещё! Хрясь!

Юра опять меня перехватывает. Мешает топать! Да надоел уже!

– Ты чего за мной таскаешься?

– Я тебя берегу!

– А я просила?

– Ларий просил! Это его приказ.

– Что просил? Вот так за мной шпионить?

Он не понимает слова.

Я больше не топчу пузырьки, я плачу. Юра снова меня обнимает. Я говорю на русском, он не понимает. Я тоже не особо понимаю сейчас слова. Меня знобит. И ещё этот чёртов чулок. Всё, что в нём порвалось.

– Мне юбку надо поправить.

– Поправляй, я отвернусь.

– Зеркало нужно.

– Вон их сколько, тебе какое?

Аптекарша шевелится. Юра кричит:

– Затихла, быстро! – он наклоняется, смотрит в упор на аптекаршу. Пьёт её страх, как густую прозрачную жидкость. Я прямо вижу это.

И мне страшно и противно. Как у себя там, когда я увидела в театралке воспоминания Глеба Гордеева.

– Не трогай её, Юра, пожалуйста.

Я снова плачу. Слеза ползёт по щеке, чулок по ноге. Юра держит меня крепко-крепко.

– Давай помогу.

– А ты в этом разбираешься, в завязках этих?

Он усмехается. А я ведь правда о нём почти ни черта не знаю. Он Юра, он меня снова спас. И у него потрясающие пальцы!

Что же будет с нами дальше? Мы… мы уже «мы»? Вместе?

Глава X

– Куда теперь? – спрашивает Юра, когда мы стоим на крыльце.

– Я по своим делам, а ты – не знаю.

– Нет. Я по твоим делам.

– Не надо. Я сама справлюсь.

– Не справишься. Либо тебя обманут, либо ты сама всех разнесёшь.

– М-да? Раньше как-то не разносила.

– Раньше ты была просто так.

Как же меня это достало! Они все относятся ко мне как к очень ценной вещи. Я ресурс без права голоса. Ну что за свинство!

Я разворачиваюсь. Хотя знаю, что с Юрой это не прокатит. Он идёт рядом. В кармане у него что-то звякает. Стекло? Кажется, он прихватил в аптеке вместе с коробочками бальзама и жаропонижающего ещё какую-то бутылку. Интересно, что в ней? Тут ведь нет алкоголя.

Кажется, эмоции тут сразу за всё – энергия, валюта, наркотики.

Энергозависимый Юра стоит совсем рядом. Бесит дико.

– Так, ты хотела лекарство отнести. Пошли?

Я молча спускаюсь с крыльца. И чуть не падаю в очередную ледяную лужу. Да блин собачий! Фонарей нет, кругом темень и скользячка. Юра меня подхватывает, удерживает, помогает нашарить в карманах перчатки и их надеть. Сам их мне надевает. Как десять колец на десять пальцев. Романтично до… просто романтично. Со мной никогда такого не было, и я не хочу это обесценивать.

И потом он идёт, идёт, не выпуская моей руки.

– Дальше куда, налево, направо?

А я не помню. Я ни разу не приходила к Тай в темноте. Тут уже такие дикие закоулки начались. И ветер просто бешеный, залив совсем рядом. Такое ощущение, что дома реально от ветра покосились и на нас вот прямо рухнут.

Мы снова сворачиваем и…

– Ух ты!

Вода, огни, ветер и очень много воздуха. Только сейчас я поняла, как же мне было душно в аптеке.

Мы стоим на каменной площадке.

Здесь не так темно. Внизу волны, в них огоньки – это отражения бакенов и кабинок канатной дороги, отблески большого экрана, свет в кабинетах электростанции. Огней не очень много, они дрожат от ветра, размазываются в воздухе, расплываются в чёрной воде.

Мне кажется, я сейчас взлечу и понесусь над ними, как большая лёгкая чайка. Улечу отсюда ко всем чертям!

– Красиво!

– Да, наверное, – сонным голосом отзывается Юра.

Дурак какой-то. Я разворачиваюсь, тыкаюсь носом в его шею. Почти в ухо. Он держит меня ещё крепче. И…

Я не понимаю, как так получилось, что мы уже целуемся. Прямо вот на смотровой площадке над заливом, рядом с холодным телескопом, на котором белеет чаячий помёт. И ветер со всех сторон и даже глубже. А у Юры такие тёплые губы и руки!

И как-то вообще невозможно представить, что раньше мы не целовались и вообще были чужими людьми. Всё ведь так просто и так правильно!

Почему мы раньше так не делали?

– Так, ты куда собралась?

– Ну… я, кажется, заблудилась.

– Сейчас разберёмся. Ты скажи, куда надо, я выведу!

Ой, точно. Он же местный. У меня это из головы выскочило. Ну вот реально «Юра, Юра, я такая дура».

– К Тай! К Тщай! Ты её знаешь?

Юра смеётся. Целуется, а потом снова смеётся.

– Есть немножко. Пятнадцать лет в доме милосердия вместе прожили.

– Ой, ну точно же!

Как-то я слишком сильно туплю после всех этих… после того, как снова отожгу в эмоциональном плане!

– Ты ведь знаешь, где она живёт, да?

– Сейчас разберёмся! – повторяет он. Наверное, тоже тупит.

Как же я хочу навигатор и карту. И ещё, чтобы можно было такси заказать. Но у меня Юра и такси, и навигатор. И доставка лекарств.