Мой путь

         Мы не отправляли контейнером мебель и домашнее имущество, как это делало большинство. За отправление багажа платило Еврейское агентство (Сохнут). Они отправляли багаж морем, и он приходил через несколько месяцев после прибытия его владельцев. За это время люди успевали уже как-то устроиться. Нам было не до барахла, мы бежали из распадающейся на части великой страны, Советского Союза. Мы летели туда, где принимают.

В аэропорту нас встречли фотокорреспонденты. Они протягивали детям шоколадки, а потом этих детей фотографировали. Мои дети от их шоколадок отказались. После прохождения интервью в аэропорту нам выдали удостоверение репатрианта и талон на такси. Мы взяли такси-микроавтобус и поехали в город Кармиель. Там недавно поселился мой коллега, доцент кафедры «Автомобили» Владимир Чечик с семьёй. Ехали долго, очень хотелось подремать, а в машине орала музыка. Я по- английски попросил водителя приглушить музыку, но он сделал вид, что не понял. Мы прожили у Чечиков целую неделю. Искали квартиру на съём, но дешевле 550 долларов в месяц мы ничего не нашли (а цена на жилье в Израиле тогда указывалась только в американских долларах). В связи с большим наплывом понаехавших во всем Израиле цены на съём квартир подскочили до небес. Тогда я поехал в Акко. Там поселились мои друзья Ольга Гимельштейн и ее муж, Карл Эпштейн. Ольга работала в Учебном комбинате ЦСУ, где я по совместительству преподавал, а Карл, архитектор и художник, учился со мной в школе в параллельном классе. Ольга помогла мне найти квартиру за 400 долларов в месяц.

Мы поселились в микрорайоне для бедных с гордым названием Бен-Гурион, сняли маленькую 3-комнатную меблированную квартиру (планировка распашонка с центральной проходной комнатой). Хозяин квартиры Симха, горский еврей из Дербента, жил по соседству. Он потребовал внести деньги за полгода вперед. На это ушли все подъемные, которые мы получили от Сохнута.

Где-то через месяц я узнал, что те, кто не отправлял багаж за счет Сохнута, имеют право получить компенсацию за экономию средств на приобретение мебели. Чтобы получить эти деньги, я поехал в Хайфу, в отделение Сохнута на улице ПальмАх. Я наметил по карте маршрут. Доехал автобусом до Чек-Поста, потом несколько остановок городским автобусом. Дальше пошел пешком, держа в руках карту города. В Хайфе я был впервые. У этого города сложная топография. Идти пришлось долго, было жарковато. Иногда я спрашивал у прохожих на абсолютно убогом иврите, где улица ПАльма? На меня смотрели как на идиота и говорили, что нет такой улицы. Наконец нашелся добрый человек, который спросил у меня, что я ищу на этой улице? Я ответил: "Сохнут ехуди". Он показал мне пальцем на небоскреб метрах в 300 от меня и сказал: "Так вот же он!".

Я потом довольно долго искал нужный мне отдел. Занял очередь к нужному мне чиновнику, но прежде необходимо было заполнить анкету на иврите. В очереди передо мной было человек пять. Я сел за свободный столик в большой комнате и стал эту анкету заполнять.

Тут появился служащий и по-русски громко стал выяснять, говорит ли кто-нибудь из новых репатриантов по-английски. Я поднял руку. Он подошел ко мне и рассказал, что здесь сейчас большая группа американских инвесторов, вложивших в Сохнут огромные деньги. Они хотят задать ряд вопросов репатрианту из СССР, а сейчас здесь нет никого из служащих, кто знал бы и русский и английский, и мог бы поработать переводчиком.

Я согласился с ними поговорить, и меня привели в небольшой зал. Их было человек тридцать. Они сидели в первых трех рядах. Местный работник Сохнута уже побеседовал с ними, но они хотели услышать живого репатрианта. Мне дали в руки беспроводной микрофон.

И тут я вспомнило, как Владимир Познер вместе со своим американским другом Филом Донахью устроили телемост СССР — США. Я решил действовать в том же стиле.

Я представился. Сам себя не похвалишь — ходишь как оплёванный. Я рассказал, что я — опытный инженер, моя жена — учитель математики. У нас трое детей: две девочки 12 и 13 лет и мальчик 2 года. Мы жили в Минске. У нас была интересная работа и хорошая квартира. Однако в последние годы в СССР обострились внутренние противоречия. Если СССР распадётся и начнется гражданская война, то во всех прошлых и грядущих бедах будут обвинены евреи — всплеск антисемитизма уже ярко проявлялся. Мы благодарны Израилю за возможность приехать сюда.

Дальше пошло ток-шоу. Желающий задать вопрос подымал руку. Я подходил с микрофоном, выслушивал вопрос и сходу отвечал. Я видел, что двое снимали видео. Один с профессиональной телекамерой, второй — с любительской. Они интересовались мелкими деталями, подробностями, какие суммы я получил в качестве подъемных, что почем.