Мой псих

Я нашла туалетную комнату. Не без опаски, для начала постучав, и не меньше минуты напряженно прислушивалась, прежде чем положить руку на дверную ручку. Наверняка, при наличии спальни в офисе и душ тут, как минимум предусмотрен…

— Что вы там делаете?

Я не вздрогнула, услышав за спиной этот голос.

— Искала, где можно вымыть руки.

Он подошел, прежде чем я успела обернуться. Я просто почувствовала, как он оказался за моей спиной, и невольно подалась вперед, едва не ткнувшись лбом в полотно двери. И тут мою руку словно обожгло. Я все еще держалась за ручку двери, а он положил свою ладонь сверху и потом надавил. Дверь открылась, и он сразу убрал свою руку и отошел. Я почему-то ощутила, что моей спине стало холодно.

Я вошла и, не оборачиваясь, закрыла за собой дверь. По которой тут же едва не сползла вниз. Что он сделал сейчас? Зачем он так сделал?

Стоять тут до бесконечности было нельзя, и то, что он ждал за дверью, не добавляло спокойствия одновременно. Я умылась, чтобы немного охладить пылающие щеки. Кажется, помогло.

В спальне никого не было, и это еще несколько секунд передышки! Хозяин, удобно расположившись на диване, ожидал меня в следующей комнате. Пиджак на подлокотник отброшен, галстук ослаблен, и расстегнуты верхние пуговицы. Я занялась сервировкой, сосредоточившись только на том, что делала.

— Как называется это блюдо?

Смысл вопроса не сразу дошел до меня. Я просто стояла и ждала, пока он закончит есть, я смогу убрать все и уехать отсюда. После небольшой заминки, пока вопрос дошел до моего сознания, я назвала блюдо, его состав и способ приготовления. Он и без меня все это прекрасно знал, но не могла же я оставить прямой вопрос без ответа?

— Вы пробовали его?

Я не совсем поняла смысл вопроса, поэтому осторожно ответила:

— Я готовила его для вас несколько раз.

— Я хочу знать, почему сегодня не вкусно, — он сопроводил свои слова небрежным жестом, словно отмахиваясь от моих слов.

— Можете сказать, что конкретно вам не нравится?

— Вы мне скажите.

Я приблизилась к столу. Он словно приглашая, чуть подвинул тарелку и, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди в ожидании. Я взяла тарелку и осмотрела блюдо. Внешне все в полном порядке. Взяла вилку и попробовала. Прекрасный вкус, приготовлено безупречно и в полном соответствии с рецептурой. Но хозяин все еще ждал моего ответа.

— Мне сказать Шефу Мину, чтобы он исключил это блюдо из вашего меню?

Его лицо на мгновение исказилось передернувшись. Он резко подался вперед и чуть ли не вырвал тарелку из моих рук. А потом поставил её перед собой и продолжил есть! Я все еще держала вилку в руках, которой только что пользовалась для пробы!

g_0gFMUB

Закончив обед и так больше ничего и не сказав, он вышел из комнаты.

Но когда, закончив со сборами, я проходила через его кабинет, он меня снова остановил.

— Что это?

Сумки в моих руках, вот на что он смотрел при этом.

— Сервировка, контейнеры…

— Вы привезли все с собой?

— Я не знала, что здесь есть. И как выяснилось, здесь нет всего необходимого.

— Так скажите, чтобы привезли!

Почему он разозлился при этом, я совсем не поняла. Я промямлила что-то утвердительное, и попросила разрешения уйти. Он ничего не ответил, резко развернулся и прошагал к своему столу, излишне резко схватив какие-то бумаги. Я расценила это, как знак того, что ему больше не до меня и поспешила ретироваться.

Пока ехала в особняк, да и весь оставшийся день тоже, никак не могла перестать думать. Я утратила свое спокойствие. Больше не злилась, но в той вспышке словно сгорела какая-то хрупкая преграда, защищавшая меня. И я очень неуверенно чувствовала себя. Словно моя кожа стала чувствительней, чем была до сих пор. Все цепляло, раздражало, немного пугало непривычно слишком сильным воздействием. И причина всей этой перемены, хозяин огромного кабинета в огромном сверкающем здании и доме, в котором я теперь живу.

Как он мог есть после того, как блюдо попробовала я? И зачем коснулся меня, там возле двери. Что значили его странные слова? Все это кружилось и кружилось в моей голове и где-то глубже.

Мне хотелось только одного — вернуться в привычное состояние безразличной безмятежности. Пусть оно выглядело как безнадежность. Мне было в нем, по крайней мере, спокойно и все понятно. Я не искала из него выхода. В нем была точка равновесия, на которую я могла всегда рассчитывать. Единственное на что я, по-настоящему, могла рассчитывать.

Мой хрупкий кораблик не выдержит больше ни одной даже совсем маленькой пробоины. А у меня было чувство, предчувствие точнее, что на меня надвигается шторм. Но я заметила это слишком поздно. Меня несло к нему, куда бы я не повернула.

17 глава