- Вижу. Стейси Маллори?
Ну хоть не «Анастейша» - и на том спасибо! Я медленно кивнула - после того, как мать взяла фамилию Грега, моего американского отчима, я - действительно, Маллори.
- Почему я связана? - голос звучал хрипло и рвано, а горло так саднило, будто я кричала, не останавливаясь, много часов подряд.
- Чтобы не поднялась, пока мы не будем. готовы. Как твоя рана? Болит?
Я машинально кивнула, пытаясь понять, о чем он. «Готовы» к чему?
- Глаза завязаны по той же причине, - предупредил Макмиллан мой следующий вопрос.
- Чтобы. не увидела вас. прежде, чем вы будете готовы?
- Именно.
Почему-то у меня появилось ощущение, что я Красная Шапочка в альтернативной сказке - где волк предпочел спрятаться от внучки полностью, чтобы та не увидела его «большие уши» - вместо того, чтобы разжевывать ей, для чего они нужны.
В принципе, все было достаточно безумно, чтобы так оно и было. Разумеется, если я не умерла и не нахожусь сейчас в маленьком, специально приготовленном для меня персональном аду.
- И когда. вы будете готовы?
Я не знала, просто ли эти двое промолчали, или переглянулись. или еще что -то сделали, но на мой вопрос так никто и не ответил. Его просто проигнорировали.
- Тебе лучше полежать еще немного, Стейси. Я перевяжу тебе одну руку, чтобы ты могла лечь на бок.
- Но. - я невольно напряглась, чувствуя его приближение.
- Тшш. - горячая ладонь накрыла мой лоб, заставляя вздрогнуть, потом погладила по волосам, убирая непослушный локон за ухо. - Попробуй еще поспать. Мы все тебе объясним. позже.
Огладив мочку уха, рука спустилась ниже, водя по щеке костяшками пальцев и вызывая необъяснимый зуд, схожий с мурашками, но более напряженный, более. требовательный. Потом еще ниже - к ране на шее, заклеенной, по всей видимости, пластырем.
- Тони. - второй мужчина покашлял. - Может, позволишь мне?
- Что? С чего бы это?! Эмм. Черт! Да, ты прав... Плохая идея.
Второй мужчина приблизился, отвязал то, что не давало мне поднять руку, и я тут же потянулась к повязке - снять ее.
Мужчина поцокал языком.
- Поверь, ты не хочешь этого делать.
Крепко схватил меня за руку, потянул, заставляя лечь на бок - лицом к ним - и закрепил конец веревки за что-то с другой стороны кровати. Я повернулась следом за рукой, укладываясь на бок.
- Вы не хотите, чтобы я вас видела... чтобы не убивать меня? - я изо всех сил постаралась не дрожать голосом, но у меня не получилось, и вопрос прозвучал довольно жалко.
Мужчина хрипло рассмеялся, но профессор остановил его еле слышным шиканьем.
- Ты угадала, Стейси - меньше знаешь, дольше жить будешь. Так что в твоих же интересах не снимать эту повязку, пока мы тебе не разрешим. А теперь спи. Вернемся примерно через час.
Раздался шорох и меня накрыли чем-то большим и мягким по самые уши.
Заелозили по полу стулья, заскрипела дверь - меня явно собирались оставить в этой комнате одну.
- Профессор. - позвала я все тем же позорно слабым голосом. Почему-то мне страшно не хотелось, чтобы он уходил.
- Что, Стейси?
Я замолчала, внезапно понимая, что сама не знаю, что спросить. Не могу же я просто попросить его остаться?
- Я. должен идти. - пробормотал Макмиллан, снова начиная закрывать дверь.
- Как. как вы меня спасли? - торопливо выпалила первое, что пришло мне в голову. И, даже не видя его, почувствовала, как он напрягся.
С минуту молчал, и я уже подумала, что снова просто прикажет мне «спать», но он все же ответил.
- Очень дорогой ценой, Стейси. Непомерно дорогой.
Я покусала губы.
- Для вас?
Возможно, он тоже ранен? Но почему тогда не в больнице? Почему, черт возьми, я не в больнице?!
- Для нас обоих. Отдыхай. Я расскажу тебе обо всем позже.
Дверь плотно закрылась за ним, и мне вдруг захотелось сделать то, что любят делать волки во время полной луны - задрать голову и как следует, громко и тоскливо повыть.
Глава 4
Жадные, торопливые руки хватают меня, разворачивают на спину... беззастенчиво и по -хозяйски шарят по всему телу. задирают майку, пытаясь расстегнуть на спине лифчик.
Почему-то меня это не пугает. Наоборот, мое тело сразу же реагирует, мгновенно отвечает на ласки ускоренным пульсом и рассыпающимися от прикосновений мурашками.
Я все еще в повязке на глазах и все еще связана, но почему-то с руками за головой, хоть я не помню, чтобы ко мне кто-то подходил, чтобы перевязать. Через секунду я решаю, что это неважно, и выгибаюсь, подставляя грудь под поцелуи - надеясь, что мое желание поймут правильно.
О да. именно так! Невидимый мне мужчина - а это, несомненно, мужчина - рычит, рвет расстегнутый лифчик наверх и набрасывается на мою грудь. хватает ртом левый сосок, терзает его, потом отпускает и начинает медленно вылизывать по кругу, заставляя дергаться от каждого прикосновения, словно марионетка на ниточках.
Не в силах сдержать стон, я запрокидываю голову назад и кусаю себя в плечо - почему-то уверенная, что надо вести себя тихо, иначе все кончится.
И оно вдруг кончается.
Неожиданно для самой себя я взрываюсь - содрогаюсь в сильнейшем, сокрушающем оргазме, так и не дождавшись, пока рука, уже задравшая мне юбку, заберется в трусики.