Мой профессор - волк!

- Не дергайся! - тяжело дыша, Матвей прижимал мои ноги к подлокотникам кресла. - Так должно быть... насколько я знаю... Твою ж мать... что за шутки, Лера? Я б не стал так резко...

Зажмурившись, он мотнул головой, будто пытался отвлечь себя от того, что происходило снизу. Замер и так застыл на несколько долгих секунд, во время которых я пыталась дышать очень аккуратно, чтобы в промежности ничего не двигалось.

- Больно. - пожаловалась, наконец, справившись с дыхательной функцией.

- Знаю! - рыкнул зло, будто я была во всем виновата. - Тесная как. Двинуться боюсь.

Поняв, что вырваться не получится, я просто тихонько поскуливала.

Боже, он меня порвал, точно порвал.

Наверняка подумав о том же, Донской аккуратно отстранился, вызывая новые спазмы боли и глянул вниз.

- Черт! Все в кровищи. Тшш. Ну, успокойся, успокойся. уже ничего не поделаешь. - он наклонился, оперся на руку и поцеловал меня - медленным, дурманяще-сладким поцелуем, стирая слезы со щек пальцами.

- Почему. в кровищи? - превозмогая боль, я попыталась приподняться и тоже посмотреть.

Может, месячные начались? И почему, черт бы его побрал, он не выходит? Может, меня уже в больницу везти надо!

- Расслабься, дурочка.

Вместо того, что освободить меня от пытки, он сделал обратное - слегка толкнулся внутрь. Совсем чуть-чуть, но у меня от боли просто звезды перед глазами взорвались.

И снова замер, уставившись на меня таким одурелым, таким обожающим взглядом, что стало не до боли - прям перевернулось все внутри. Никогда бы не подумала, что мужчины могут смотреть. вот так - будто я гребанная богиня! Тем более такие мужчины, как Донской!

И тут до меня дошло. Я - девственница! Все еще, несмотря на тот случай, девственница!

Но как?! Я же чувствовала... Неужели...

- О боже. - всхлипнула, хватаясь за его руки. - Матвей. я. у меня.

Он скривил губы в попытке улыбнуться, но это больше походило на оскал - до того он был напряжен.

- Вялая сосиска. вот как. От меня бы ты не ушла девочкой. - и будто в подтверждение, снова пихнулся, пронзая меня, казалось, до самого мозга.

Я вскрикнула, кусая губу.

Вот как, значит, должно было быть!

А я все удивлялась, почему больно не было и тоже - все девчонки такие ужасы рассказывают, а я с деловым видом их поучаю, что мол неопытные у вас мужики были, неумелые. Вон как Алешенька меня аккуратно - не заметила даже!

А он «вялая сосиска», оказывается.

- Глаза на меня! - хрипло приказал Донской, акцентируя на себе все мое внимание - будто отбирал у того, другого. Будто помечал собой, стирал мое прошлое, заставляя забыть все, что было до него.

- Хорошо. - я сглотнула слюну, замыкая на нем взгляд, чувствуя, что краснею, хоть только что спокойно ласкала себя и чуть не за забилась у него на глазах в оргазме, представляя себе черт знает что...

Словно, кто-то взял и включил во мне установку девственницы - все, мол, Максимова, пошалила и хватит! Красней теперь, плачь и умоляй о пощаде.

- Все еще больно? - его рука скользила по моему телу вверх и вниз, даже не гладя, а просто трогая, прикладываясь ко мне, будто он проверял здесь ли я. не исчезла ли, превратившись в иллюзию.

Как могла, я неуверенно кивнула - да, больно, но уже не так, чтоб на стену лезть. Уже не знала куда глаза девать от этого его взгляда, как реагировать и что говорить.

А он будто наслаждался этим - наслаждался моим смущением и растерянностью, двигаясь во мне так осторожно и медленно, что захотелось разрыдаться уже как следует.

Сама не понимала от чего и как, но он всю душа мне выворачивал этой своей нежностью.

Будто не сексом со мной занимался, а.

Какая ж ты дура, Максимова!

Злая на себя за эмоции, я отвернулась, кусая губы и слизывая слезу - пусть думает, что все еще от боли плачу, хоть та уже притупилась, концентрируясь у самого входа и больше напоминая легкое, неопасное жжение.

И сами толчки уже не были такими резкими и раздирающими - будто меня смочили там слюной.

Это от крови, поняла я, и меня слегка замутило... Не от брезгливости, нет. От страха, что ему противно станет, это ж все равно что во время месячных трахаться.

Но Матвей не выглядел так, будто ему противно. Лицо его слегка вытянулось, какое-то странно расслабленное и напряженное одновременно, глаза все еще смотрели на меня, не отрываясь, но уже явно четко не видели - помутневшие и чуть закатившиеся под полузакрытыми веками.

И с каждым толчком, с каждым плавным и медленным скольжением, он уходил все дальше, все глубже погружался в собственное удовольствие, нарастающее, накатывающее на него постепенно и будто исподволь. Каждая его реакция, каждый шаг по направлению к пику отражались на этом красивом лице, как на ладони.

Хочу, чтобы он кончил, подумалось вдруг. Вот прямо так, в меня, то есть в резинку.

Все равно возбуждение прошло, да и не до него мне.

- Ну же. - подбодрила я его, сама с трудом понимая, что говорю. - Не останавливайся. Уже не больно.

Он резко выдохнул, склоняясь ниже, впиваясь губами мне в шею. атакуя губы... Снова приподнялся.

- Не кончишь?