Мой профессор - волк!

Не верят! - поняла я по их глазам, хоть эти два «ангелочка» и делали вид, что все ништяк и «да-да, конечно, дядь Матвей, ты ж у нас - святая жертва происков врагов и завистников». Как пить дать побегут дома пересматривать, чтоб самим разобраться - монтаж это или нет. Еще и друзьям разошлют.

Прятать видео от мамы и сестры тоже было бесполезно - это ведь Ютуб. Захотят, сами посмотрят.

Донской, конечно, при них крутить этот позор не стал, выключил сразу же, как только в комнату зашли - хоть временно избавив их от наипошлейшего зрелища. Но его руку на моей заднице они успели разглядеть разглядеть очень хорошо.

- Ну как же так, сынок. - переживала мама. - Кто же такое мог сотворить? И как? Там ведь сбоку твое лицо видно. и Лерочкино.

- Слушай, ну технологии сегодня знаешь какие! - убеждала ее Лена, и по ее тому я тоже поняла -вряд ли поверила.

- Да, технологии такие, что все, что угодно можно смонтировать. - кисло подтверждал Донской.

- Лица действительно наши, а вот руку подрисовали.

- А снимал кто?

Он перевел на меня такой лютый взгляд, что меня передернуло.

- А вот с этим мы разберемся, мама. Обязательно разберемся.

И вот теперь, когда они ушли, он начал разбираться.

Бросил мне коротко идти за ним, налил себе на два пальца коньяка, уселся на диван напротив телевизора и пересмотрел все видео во всех деталях, периодически морщась и потирая пальцами виски - так, будто у него сильно разболелась голова.

О да, там было на что посмотреть.

Заснят был каждый момент его и моего позора, вплоть до просовывания руки под мои джинсы и моей на это реакции.

Как все это оказалось в его Ютубовском миксе - тоже, в принципе, было объяснимо. Открыв почту бывшего со своего компьютера, Ира невольно подключилась к аккаунту Донского в Гугле, а заодно и к Ютубу, с которым этот аккаунт был синхронизирован. Вопрос, как она нашла видео, оставался, конечно, открытым, но и тут могло быть несколько вариантов - вплоть до того, что сама она активно искала хоть какой-нибудь компромат на декана и гуглила его имя. И нашла - оно ведь и стояло в названии видео - его имя.

«Декан Донской лапает студентку». Только загуглишь и сразу выскакивает.

Однако меня больше интересовало, не как нашли, а откуда снимали.

Ведь если судить по ракурсу, тот, кто держал телефон или камеру, стоял либо рядом с дверью в ту самую подсобку, где мы с Настей наливали в кофе этот чертов афродизиак, либо в проходе к запасному выходу из аудитории. А это означало, что снимающего должно было быть видно с ближайших, левых рядов. Что, в свою очередь, означало...

- Стоп! Мы же можем поспрашивать студентов, кого они там видели! - воскликнула я, осененная идеей. - Они ведь должны были его видеть. или ее.

Декан перевел на меня тяжелый взгляд.

- И что нам это даст?

Я стушевалась.

- Ну. Наказать можно. выгнать. если не уберут видео.

- После того, как его размножили. - он поднял на экране нижнюю линейку с информацией, -семьдесят восемь раз? И неизвестно, сколько еще просто так закачали себе?

Я устало опустилась на краешек дивана.

- Вы же понимаете, что я здесь не причем?

В принципе, я подозревала, что если нечто подобное всплывет, Донской будет обвинять меня в том, что это я залила видос.

Но теперь, когда увидела всю эту мерзость воочию. у меня не укладывалось в голове - как он может даже предположить, что я сама, лично, запустила в свет видео, на котором получаю львиную долю позора! Какой шлюхой он должен меня считать, если верит, что я могу выставить себя в таком вот свете - лишь бы подставить его! Ведь это про меня, а не про него, будут трепать языки годы спустя! Это я буду притчей во языцах и это моя задница с его рукой на ней будет сверкать со всех экранов и станет достоянием эротичных мемасиков.

Он хлебнул коньяка еще раз. И перемотал видео немного назад - на то место, где у меня запрокинута голова, а его рука явно стремится залезть как можно глубже.

- Да. тут надо признать, что я верю тебе, - мрачно подтвердил. - Вряд ли ты пожелала бы, чтобы это стало достоянием общественности.

Мне стало совсем стремно - раз он так, сходу поверил мне, значит выглядит все совсем ужасно. Ну, конечно, в порнофильмах ведь всегда так - мужчина «актер», а женщина - блядь!

От жалости к себе хотелось скрутиться в позу младенца и завыть... ну или выпить чего-нибудь покрепче.

Не говоря ни слова, я протянула руку, забрала у него стакан и выпила все, что в нем осталось.

Коньяк тут же ударил в голову, но вместо того, чтобы приглушить эмоции, оголил их еще больше, сделал резче, четче. Картины, в которых, надо мной ржут по всем углам, стали совсем реальными, люди - живыми, смех - обидным до слез. До настоящих, горьких и обильных слез, которые в миг набухли и заволокли мир мокрой пеленой.

- Это. это ужасно. - даже не пытаясь сдерживаться, я рыдала себе в ладонь. - Что же делать, Матвей Александрович. Я не смогу теперь даже на лекции ходить.

Железной рукой Матвей вдруг обнял меня за шею и притянул к себе.