Мой профессор-оборотень (ЛП)

— Это всегда была твоя прерогатива, не моя, — совсем не беспокоясь об угрожающем блеске в глазах близнеца, Алехандро начал обходить поверженных, все еще валявшихся на земле. — Я просто веду к тому, что ты, наверно, чувствуешь что — то большее, к этой девушке, раз решил привести ее домой.

Узрев, что один мужчина начал шевелиться, он подошел к нему и вырубил одним мощным ударом.

Алессандро опустился на одно колено.

— Ты так думаешь? — спрашивая, он продолжал бить приходивших в сознание оборотней, снова отправляя их в беспамятство. Алессандро даже не удосужился спросить, что Алехандро будет делать, так как это была стандартная процедура. Пленников было легче всего отправлять в темницы, когда они либо связаны, либо просто без чувств.

Алехандро нанес еще один удар противнику, прежде чем ответить.

— Да.

Алессандро посмотрел на своего близнеца с хмурым выражением на лице.

— И что это, мать твою, означает?

— Жена Доменико ушла, потому что тот был мудаком. Теперь из — за сердечных мук он стал влюблённым дураком, — Алехандро многозначительно посмотрел на брата. — Ты собираешься повторить тот же путь. Либо прекрати это, пока тебя не глубоко засосало… либо перестань быть мудаком, если ты считаешь, что еще не слишком поздно.

* * *

— Он так и не ответил ни на один звонок?

Элли пыталась, но никак не могла поверить, что «ох — какой — хороший профессор Х» мог поступить с ее подругой так.

Кассия коротко кивнула в ответ.

— Ох, Кассия. Мне так жаль.

Даже сейчас она все еще никак не могла понять, что сказать, чтобы утешить Кассию. Как только Элли услышала по телефону дрожащий голос подруги, бросилась к ней в комнату, вооружившись сочувствием и лекарствами.

У нее было предположение, что жар Кассии был вызван сердечной болью, а не из — за того, что она промокла час тому назад под ливнем, как гласит история подруги. Элли знала, что была права.

Хотя она бы никогда не призналась Кассии в этом, но считала, что профессор просто играет с чувствами ее подруги. Это было единственным объяснением, которое смогла придумать Элли, и которое объясняло бы холодно — горячие отношения.

Элли вздохнула, когда Кассия чихнула еще раз.

— Тебе следовало позволить его водителю довезти тебя до дома.

— Нет, — Кассия еще раз чихнула. — Это было бы неправильно.

— Ты что, сошла с ума? Разве ты не заметила дождь и сильный ветер за окном? У нас на ферме разразился ураган, а ты добиралась сюда пешком, — Элли потянулась, чтобы коснуться лба подруги. — Теперь у тебя лихорадка.

Рот Кассии сжался в упрямую линию.

— Мне все равно, — боль пронзила все тело, и Кассия закрыла глаза. — Я не понимаю его, Эл. Если я нужна ему только ради секса, тогда он мог поиметь меня еще прошлой ночью. Тогда почему он этого не сделал?

Элли вздрогнула.

— Прояви немного сдержанности, Кас.

Кассия повернулась набок и посмотрела на Элли.

— Что, если я слишком много думаю об этом? Что, если у него, правда, возникли семейные проблемы, поэтому он бросил меня посередине ночи? Что, если он, правда, не отвергает меня?

Элли была в замешательстве. Одна часть ее хотела солгать, чтобы снова увидеть улыбку на лице подруги. Но вторая половина, однако, хотела быть практичной и правдивой. Профессор Х — подонок. И не важно, были ли у него причины или нет, чтобы оставить Кассию. Это был первый раз, когда Кассия провела ночь с парнем, и даже если между ними ничего не было, профессор должен был быть рядом, когда она проснулась.

Но его не было, что означало, что он мудак и Кассии лучше быть без него.

— Элли?

Элли открыла рот, чтобы сказать правду.

Но тогда она увидела глаза Кассии, полные слез.

Дерьмо. Она была такой слабой, когда кто — либо плакал.

Прочистив горло, Элли сказала:

— Я думаю, что это так, Кас. Если ты считаешь, что у него была причина сделать то, что он сделал, ну, тогда… он это сделал так.

Небольшая улыбка тронула губы Кассии.

— Я тоже так думаю.

Элли слабо улыбнулась в ответ, думая, что никогда не будет влюбляться так, как Кассия.

* * *

«Еще три пролета, Кассия. Только три лестничных пролета».

Это все растянулось в тридцать шесть шагов или в десять минут, которые Кассия провела на лестнице. Это могло звучать легко, особенно если она делала раньше это каждый день, но сегодня все было совсем наоборот.

Это было похоже на ад, учитывая то, что ее температура все еще держалась около 100 (прим.: 38 градусов по Цельсию).

Сделав еще один глубокий вдох, Кассия сделала шаг. Она чувствовала тяжесть и вялость, и создавалось впечатление, что вокруг лодыжек обвязаны гири. Вокруг нее мир словно танцевал, но Кассия заставила себя игнорировать все. Она должна сосредоточиться и сдать еще один тест. Последний тест, и это было действительно важно, так как это был один из двух предметов, которые она могла провалить. Она должна сдать этот последний тест, и тогда Алессандро Моретти будет ее.

Еще один глубокий вздох.

Еще один шаг.

Кассия посмотрела вверх.

Еще нужно сделать тридцать четыре шага.

Боже, она хотела заплакать.