Мой прекрасный враг

– Спасибо, дорогая! Без тебя бы не заметила, – огрызнулась я, а потом почему-то заревела. Ну не дурдом, а? Последний раз я ревела лет в пять, после чего сбежала из детского сада, чтобы никогда в жизни больше не видеть злую воспитательницу. Ой, нет, вру. Был еще период, когда я подрабатывала фонтаном, но об этих днях лучше не говорить.

Все вокруг тут же бросились меня утешать: Дуся протянула чупа-чупс, Васек – бутылку кваса, а Полюся набросила на плечи мокрую простыню маньяка.

И тут я вспомнила еще кое-что, отчего мне перестали помогать квас с чупа-чупсом.

– Ролики! Он украл у меня ролики!

– Какие еще ролики? – удивилась Полюся. – Ты ж их мне отдала! Они у меня под диваном полгода пылятся, все забываю тебе вернуть!

– Так это из-за тебя я теперь мучаюсь! – Сногсшибательная новость заставила забыть об остальном. – А я-то думаю, куда они подевались! У кого только не спрашивала, а уж как измучилась без них, ты не представляешь! Принесешь завтра?

– Ну конечно, принесу! – кивнула Полюся. – Здорово, что ты напомнила. Слушай, а велосипедный насос я у тебя случайно не одалживала? Он рядом с роликами валяется. Никак не могу вспомнить чей!

– Нет, насос не мой, – после недолгого размышления сообщила я своей забывчивой подруге. – Мой уже два года катается под родительской кроватью. А правая кроссовка «Найк» у тебя там случайно не обитает? Среди бела дня пропала. Хоть ты тресни! В кедах ходить надоело.

– Кроссовки вроде нет, – пожала плечами Полюся. – Но ручаться не могу. Домой приду, посмотрю, а потом тебе звякну.

Внезапно что-то на полу привлекло внимание Полюси, она на четвереньках подползла к прилавку и извлекла из-под него мой блокнот с набросками.

– Слушай, а клево! – похвалила она, полистав. – Живенько, с настроением. А вот тут штрих просто супер. И где же ты такого улетного Посейдона откопала?

– Тут у вас. Продавец в спортивном, лысый такой.

– Этот? – удивилась Полюся. – Вот бы никогда не подумала, что с волосами он так преобразится! Ну, раз у тебя материал уже есть, одолжи мне тогда «греческий профиль», идет?

Ничего себе просьбочка! Я прямо-таки задохнулась от возмущения. Так и знала, что она его мимо не пропустит!

– Ты мне сначала ролики верни, – пробурчала я. – А уже потом что-то новое проси!

– Ну, Сань, ну чего тебе стоит! – Полюся стояла передо мной, умоляюще сложив руки. – У тебя же все на мази, а на мне еще история искусств висит и культурология!

– Ладно, заметано, – просипела я, стуча зубами: за время разговора вокруг меня натекла большая лужа.

– И блокнотик я у себя оставлю, идет? Пока ты тут шляешься. Мне кое-что скопировать надо… Вот этот видок ничего себе, а композиция – просто ге-ни-аль-но!

Вот пиявка, а? Уступи ей только, она тебя с потрохами съест! Такова моя лучшая подруга Полюся. Но я ее люблю и прощаю маленькие слабости.

– Ладно, подавись, – ласково сказала я. – Только не забудь вернуть.

И тут «греческий профиль» возник прямо перед с нами. Полюся, восхищенно цокнув, уставилась на него хищным взглядом, а у меня к глазам снова подступили слезы.

– Привет! А я наконец-то присмотрел бабуле подарочек! Чего это вы такие мрачные? Что-нибудь случилось? – как ни в чем не бывало поинтересовался свалившийся с эскалатора.

– Будто не видишь? – озлобленно бросила я. Есть же тупицы!

– Нет… Ах да. У тебя новая попона.

– Слушай, уйди, а? – Я просто не переживу, если еще и этот увидит, как я реву! Но он, кажется, понял, потому что ретировался, не сказав ни слова.

А я, припомнив все свои беды, давние и недавние, снова принялась рыдать, и на этот раз еще горше. Я теперь действительно поверила, что организм человека на 80 процентов состоит из воды! И во что же я превращусь, когда все эти 80 процентов выльются?

Троица обступила меня со всех сторон, укрывая от посторонних взглядов. А их было уже немало – после матча народ наконец оторвался от телевизоров.

– Ладно тебе, перестань! – Дуся зашмыгала носом и стала тереть глаза. – Перестань сейчас же, а то я то-о-оже… – она начала всхлипывать. Было неизвестно, у кого получается громче, потому что в отличие от меня Дуся – признанный профи по реву.

– Ну вы и дурищи! – Васек покрутил пальцем у виска. – Чего народ подумает?

– Подумает, что мы за Герма-а-а-нию болели! – ревела Дуся.

– Ну с Дуськой понятно, она фонтан известный, а ты-то чего нюни распустила? – не отставал Васек. – Сама жива, руки-ноги целы, чего тебе еще надо?

– Да-а! Тебе легко говорить! И что мне теперь делать? Я стала в прямом смысле оборванкой! Мокрой курицей! Как мне по улицам ходить?!

– Странно. Всю жизнь ходила, а теперь не можешь! – фыркнул Васек, за что тут же получил от Полюси внушительную затрещину.

– Молчи! – прикрикнула подруга на приятеля и обернулась ко мне. – А ты слушай. Тут в отделе свадебных и вечерних платьев вчера был переучет. Ну и несколько штук уценили. Парочку даже вообще забраковали и сняли с продажи! Можешь надеть пока что-нибудь из них.

– Вечернее платье?! – От возмущения слезы у меня на глазах мгновенно высохли. – Ты предлагаешь мне надеть вечернее платье?!