Мой первый опыт в нерикоми (СИ)

— Нет. Нет-нет-нет! — она обхватила его лицо ладонями. — Ты не понял. Мы поедем на Засечную башню. Как в тот раз. Потом сюда… наверное. Твой скутер стоит в сарае.

— Если он стоял с того дня…

— Он в отличном состоянии и на ходу. Я его обкатала. Но, может быть, сейчас ты сядешь за руль? Как в тот раз?

* * *

Они сидели у стены Засечной башни. Мотороллер стоял поодаль.

— …Понимаешь, я решила: это было приключение, дикое и прекрасное, оно случилось и закончилось, мы испытали демоническую страсть, а продолжение, семья, быт и всё такое только всё испортит. Дура, правда?

— Как и я, — ухмыльнулся в бороду Виктор.

— В смысле?

— Я думал так же. Почти в таких же высокопарных выражениях.

— Значит, ты меня понимаешь. Я уехала с Дмитрием. Сейчас, после всего, мне трудно сказать, любила ли я его. Он мне нравился с первой встречи, и я ему тоже, но он боялся сделать лишний шаг в мою сторону… теперь я понимаю, почему. С такой жизнью, как у него. немудрено стать невротиком и психопатом.

Она рассказала историю своего злосчастного супружества, до того момента, как ледяной ветер выдул из этого мира Дмитрия с Алёшкой, а её бросил в негреющие объятия патронатной службы.

— Как только оклемалась — закопалась в глину по уши. Работала по двенадцать-четырнадцать часов, за год расплатилась с долгами, стала известной, пошли заказы со всего глобуса… Но, понимаешь, с того момента, как только я узнала, что Дмитрий не мог быть Дашиным отцом… я решила найти тебя. У меня подступали схватки, а я открыла на смартфоне «Слоббо». Вернее, хотела открыть, но не нашла. Ни тогда, ни потом. Я искала тебя по всем соцсетям — всё впустую.

— К тому времени, как тебе пришла пора рожать, старина «Слоббо» уже полгода как был запрещён, его блочили все российские провайдеры, — сказал Виктор.

— За что?

— За тёмные делишки, за то, о чём молчок, за разные мыслишки, что нам пошли не впрок… — нараспев продекламировал Виктор. — В тюрьме я познакомился с парнями, которые, зная, что я — медиамагнат, — при слове «медиамагнат» он усмехнулся, — попросили меня об одолжении. И помогли мне, в свой черёд. Своеобразно помогли, конечно. «Гомсомольцы» были те ещё уроды, но, думаю, склад наркоты в штабе был для них приятной неожиданностью. Но дарёному коню в зубы не смотрят: «гомсомольцы» потеряли благосклонность губера, а мне это было только на руку. Моё дело закрыли до суда — а это, как говорил мой адвокат, случай экстраординарный. Но потом мне пришлось попросить моих новых друзей помочь в одном деле.

— Я помню, — сказала Лидия.

— Что ты помнишь?

— Один разговор. Когда ты выскочил с телефоном…

— Забудь, — жёстко сказал Виктор.

— Хорошо. Уже забыла.

— Умница. Не стану тебя перегружать подробностями, но скажу так: довелось погулять по тёмной стороне. Я сумел вовремя отскочить, а мои новые друзья — либо на той стороне, — он махнул рукой на закат, где пролегала недалёкая граница, — либо здесь, — он указал вниз. А я занялся рубкой деревьев.

— А меня ты не искал? — с нотками обиды в голосе спросила Лидия.

— Искал. Только не нашёл.

— Ну да, — кивнула Лидия. — Я уехала, вышла замуж, сменила фамилию. А ВКонтакте я «Белая Ворона».

Оба замолчали.

— А помнишь чашу, которую ты мне подарила? — спросил Виктор.

— Ну конечно! Это ведь мой первый опыт в нерикоми!

— Да. Я её сберёг.

— Круто! А у меня до сих пор хранится твоя заколка. Я её надеваю по особым дням. Слушай, а нагайку ты не сохранил?

— Не знаю, как ты это воспримешь… — Виктор выдержал мхатовскую паузу, — сохранил. И она с той ночи не коснулась больше ни одной девицы.

Лидия усмехнулась. Оба снова умолкли.

Должны были прозвучать главные слова — но ни тот, ни другая долшо не решались их сказать.

— Слуша, Ли, — заговорил наконец Виктор; было видно, что слова даются ему с трудом. — Только скажи — я уйду и больше тебя не побеспокою. Я понимаю, прошло столько времени, но, может, нам ещё не поздно… кхмм… кое-что наверстать?

Лидия не ответила, но крепко сжала его руку.

* * *

Прошло несколько дней.

Рана на теле старого вяза была надёжно замазана. Возле больного собрался консилиум в лице Лидии, её матери, Даши и Виктора.

— Ни в коем случае не рубить! — горячился Виктор. — Поверьте старому арбористу, этот старичок простоит ещё лет тридцать. А если повезёт, то встретит двадцать второе столетие.

— Он же гниёт… — горестно вздохнула Лидина мать.

— Алла Алексеевна, в наше время это не проблема. Я, прежде чем замазывать, срезал пробу с гнили и отправил в лабораторию. Это грибок. Мерзкая тварь, но с ним можно справиться.

— Как?

— Инъекции.

— Инъекции? — изумились три поколения женщин из рода Энгельгардтов.

— Да. Ну, не шприцом, конечно. Дерево сверлят, вставляют капсулы, закрывают, и грибку капут.

— Я думаю, надо… Надо попробовать, — сказала Лидина мать. — Он же дедушкин…

— Дедушка может не волноваться. Мы его спасём.

— …А ты заметила? — спросила мать Лидию, когда они остались на улице одни — Виктор и Даша потащили лестницу в сарай. Вернее, тащил Виктор, а Даша шла за ним и о чём-то его расспрашивала.

— Что?

— Они похожи. Дашка и Виктор. Просто одно лицо. Если заставить его сбрить бороду…