Мой первый день

Это был календарь, но я разобрался в их земном годе только после того, как Лена объяснила систему цифр. В сущности, она совсем как наша, только у нас каждая цифра до ста имеет свое обозначение. А нынешний их год показался мне вовсе незначительным — всего 2680-м.

— В сущности, это условное летоисчисление. — пояснила Лена. — То, что мы называем новой эрой. Но и это название условно. Настоящая новая эра началась у нас гораздо позднее, когда созрели условия для уничтожения общественных классов.

— Значит, и вы прошли через этот ужасный период? — усмехнулся я. — Период кровавых войн и революций?

— Да, он действительно ужасен, — кивнула она, посмотрев на меня как-то особенно внимательно. — Но мы не стыдимся его. Напротив, то и дело возвращаемся к нему, потому что он был полон героики.

Это было не совсем понятно. Какой смысл хранить воспоминания об ужасных временах? Даже то, что Лена назвала почти забытым словом «героика», — достаточно примитивное испытание человеческой личности. Но сейчас мне не хотелось углубляться в это — надо было узнать самое главное.

— Как я понял из ваших слов, — продолжал я, — у вас здесь развитая человеческая цивилизация. Но где она? Я не видел ни людей, ни городов, ни дорог. И вообще ничего не видел, кроме девственных лесов и лугов…

Ее лицо осветила милая, добрая улыбка. Может, именно лучезарная улыбка делала эту женщину — крупную и сильную по сравнению со мной — такой понятной. Таким же человеческим созданием, как был я сам.

— Вся наша промышленная и энергетическая база — под землей, — сказала Лена. — На поверхности у нас только земледелие и скотоводство…

— Разве вы не производите синтетическую пищу? — удивился я.

— Производим, но она пользуется все меньшим и меньшим спросом. Синтетический фураж мы даем только животным.

— Вы убиваете бедных животных? Какой ужас!..

— Действительно, ужас, — кивнула она. — Но это так… Тенденция эта совсем было исчезла, а потом возродилась и за последний век усилилась. Должна вам сказать, что у нас еще развита охота. С помощью самого развитого оружия — от обыкновенного лука до огнестрельного оружия прошлого тысячелетия…

Я просто ушам своим не верил.

— И у вас нет городов?

— Жилых городов давно нет… Есть административные, научные и культурные центры, но в них почти никто не живет. Все население Земли живет, так сказать, «на лоне природы», которую мы с большим трудом успели восстановить во всей ее доисторической красе… Сейчас я ее вам покажу…

Лена поднялась со своего места, легкой походкой прошла к пульту, который я лишь сейчас заметил в углу комнаты, и нажала зеленую большую кнопку. Видеоэкран ожил. Изображение у них технически не столь совершенно, как у нас, но качество его вполне удовлетворяло. На экране появилось какое-то мощное сооружение, нечто похожее на энергетический центр.

— Вы правы, — сказала она. — Это термоядреный центр… У нас энергия в избытке — практически нам столько не нужно.

Внутри гигантского комбината мелькали немногочисленные человеческие фигурки.

— Это роботы, — сказала Лена. — Они выполняют почти все виды работ, связанных с производством…

Естественно, у нас то же самое. Следующий эпизод меня снова удивил. Я увидел какой-то необозримый завод, продукция которого показалась мне очень странной: она напоминала нашу продукцию первых веков нашей эры.

— Это… это… — произнес я, заикаясь, — слово никак не приходило на память.

— Завод спортивного инвентаря, — улыбнулась Лена. — Это велосипеды… А это особый тип машин с двигателями внутреннего сгорания… Таким мы пользуемся не так широко, но они имеют свою ценность — подобно копью, которое популярно у нас как спортивный снаряд…

Около получаса рассматривал я картинки земной жизни — такой похожей и в то же время такой непохожей на нашу. Их космодромы и космические корабли были детскими игрушками по сравнению с нашими, средства транспорта показались мне примитивными. Но было у землян то, чего у нас давно не существовало: бескрайние пшеничные поля, животноводческие фермы, заповедники для диких животных, огромные спортивные комплексы. Особенно привлекло мое внимание массовое соревнование на велосипедах — удивительная демонстрация человеческой силы и красоты. Все то, что раньше казалось мне детской забавой, предстало вдруг передо мной в ином свете. Неприятное впечатление произвели на меня только дикие вопли публики. Потом экран погас. Я долго молчал.

— Ваша планета просто удивительна! — сказал я наконец. — На ней странным образом совмещаются самые примитивные и самые современные формы жизни… Не могу понять, как это происходит.

Лена села напротив, все так же лучезарно улыбаясь.

— Мой муж объяснит вам это лучше.

— Муж? — смущенно спросил я. — Значит, у вас еще существует брак?

— Не совсем так, — Лена наклонила голову. — Брак как юридическая форма исчез лет пятьсот тому назад. За последние сто лет широкое развитие получили моногамные формы сожительства. А у вас разве не так?

— У нас каждый живет сам по себе.

— Это тяжело — жить в одиночку, — сказала Лена убежденно.