Мой парень - псих

Когда я наконец поворачиваю на свою улицу, серебристого «БМВ» Джейка нигде не видно. Может, он решил приехать из Филадельфии на метро? Мне совсем не хочется смотреть матч вдвоем с отцом, хотя что-то подсказывает, что так и будет.

Захожу в дом; отец по-прежнему сидит на диване перед телевизором, он уже переоделся в футболку Макнабба и досматривает предыдущий матч. У его ног выстроилась батарея бутылок пива — точно кегли для боулинга.

— Джейк приедет? — спрашиваю я — и снова не дожидаюсь ответа.

Иду наверх, принимаю душ и надеваю свою баскеттовскую футболку.

Когда я спускаюсь в гостиную, матч «Иглз» только-только начинается. Я присаживаюсь на краешек дивана, не занятый отцом.

— Что за шумы? — восклицает он, уменьшая громкость.

Это у меня в животе дико урчит, но я говорю, что не знаю, и папа приводит звук в норму.

Как я и ожидал, новый телевизор — просто фантастика. Игроки, разминающиеся на поле, почти с нас ростом, а качество звука такое, словно я сижу не дома, а на стадионе в Сан-Франциско, у самой середины поля. Вот пошла реклама, и уже понятно, что брат не успеет к началу игры, поэтому я вскакиваю на ноги и кричу:

— А-а-а-а-а!

Отец молча смотрит так, будто снова хочет заехать мне по лицу. Я сажусь обратно и больше не произношу ни слова.

Комментаторы объявляют, что Донте Столлворт пропустит игру, о чем было решено в последний момент. Может, теперь в сторону Баскетта полетит больше мячей, раз уж лучший принимающий «Иглз» выбыл из строя, тешу я себя надеждой.

«Иглз» начали ударно: они зарабатывают очки на первых же минутах в нападении; после того как Вестбрук принимает короткий обманный пас, настроение отца преображается. Он тянется ко мне через диван, приговаривает, хлопая меня в такт по ляжкам:

— «Иглз» — тачдаун! «Иглз» — тачдаун!

Я уже начинаю надеяться, но по ходу следующего розыгрыша папа снова мрачнеет.

— Не больно-то радуйся, помни, что случилось на прошлой неделе, — бурчит он, как будто сам с собой разговаривает.

Защита Сан-Франциско держится стойко, и второй тачдаун «Иглз» удается заработать всего за несколько минут до конца первой четверти, когда Эл Джи Смит доводит счет до 13:0. Хоть «Иглз» и не впервой терять большое преимущество в очках, кажется, что победа у «Птичек» уже в кармане. Акерс, пробивающий после тачдауна дополнительное очко, подтверждает мои мысли, а отец вскакивает с дивана и запевает «Вперед, орлы, вперед». Я тоже встаю и присоединяюсь к пению, а в конце мы оба скандируем, изображая телом каждую букву:

— И! Г! Л! З! Иглз!

В перерыве после первой четверти отец спрашивает, не голоден ли я. Получив утвердительный ответ, заказывает пиццу и приносит мне из холодильника бутылку «Будвайзера». При счете 14:0 в пользу «Иглз» он просто сияет.

— Ну, теперь только надо, чтобы и Баскетту кинули пару мячей, — замечает он, прихлебывая пиво.

Словно услышав его молитву, первый же пас во второй четверти Макнабб делает на Баскетта, который ловит мяч с восьми ярдов. Мы с отцом громко радуемся за новичка, который даже в драфте участия не принимал.

Пиццу приносят в большом перерыве, когда разрыв в счете увеличился: 24:3.

— Вот бы еще Джейк был здесь, — протягивает отец, — тогда бы ничего лучше и желать нельзя.

Мы так ликовали, что я совсем забыл про Джейка.

— А где он? — спрашиваю, но отец больше ничего не говорит.

В третьей четверти нападающий задней линии Сан-Франциско теряет мяч практически у самой зачетной зоны, Майк Паттерсон, блокирующий защитник «Иглз», подбирает его и бежит к противоположной зачетной зоне. Мы с отцом на ногах, кричим, подбадриваем трехсотфутового спортсмена, а он несется через все поле и доводит счет до 31:3 в пользу «Иглз».

Чуть позже Сан-Франциско все-таки зарабатывает пару тачдаунов, но это уже ничего не решает — «Иглз» уже не догнать. Наши выигрывают со счетом 38:24. Когда матч заканчивается, мы с отцом еще раз поем «Вперед, орлы, вперед» и скандируем название нашей команды напоследок, радуясь победе «Птичек», а потом папа просто выключает телевизор и без слов уходит к себе в кабинет.

В доме стоит мертвая тишина.

На полу не меньше дюжины пивных бутылок, коробка из-под пиццы по-прежнему на кофейном столике, а раковина на кухне доверху набита грязной посудой, вспоминаю я. Да, еще и сковородка, на которой папа жарил себе бифштекс на завтрак. Раз уж я решил стараться проявлять доброту, думаю, надо хотя бы прибраться в гостиной, чтобы маме не пришлось этого делать. Пивные бутылки несу к гаражу, там специальный контейнер для перерабатываемых отходов, коробку из-под пиццы выбрасываю в уличный мусорный бак. Вернувшись в дом, обнаруживаю на полу несколько использованных бумажных салфеток, а когда нагибаюсь, чтобы подобрать их, под кофейным столиком вижу шарик скомканной бумаги.

Поднимаю его, расправляю и выясняю, что это не один, а целых два листа. Исписанных маминым почерком. Кладу их на столик и читаю.