Мой палач

- Сколько раз у меня сегодня спросят, что с губой, - он поднимает глаза к моему лицу. - На столько раз и помоешь пол.

Сглатываю.

Он не улыбается, это не похоже на шутку, Кирилл, вообще, шутить не умеет, но я быстро киваю, куда от неловкости деться не знаю, я не хочу с ним разговаривать, мне стыдно.

Мимо него проскальзываю в прихожую.

Нервно кручу перстень на пальце и убеждаюсь что мне пора другое кольцо крутить, обручальное, не зря мама настаивает, что я должна быстрее выйти замуж, жили бы мы с Марком у него - ничего бы такого не случилось.

Наклоняюсь и собираю осколки флакончика, в нос пробивается резкий запах разлитого парфюма, он как концентрированный яд в воздухе, и я морщусь, шмыгаю носом.

Если мы с Марком будем жить вместе, друг к другу привыкнем - он перестанет про меня забывать, все таки жена - это не дочь маминой подруги, это нечто другое, и...

- Твою ж мать, - выплевываю ругательство и вытягиваю осколок, впившийся в палец, тяну палец ко рту.

- Ну что ты делаешь, - звучит над ухом насмешливое, мою руку перехватывают. - Это инстинкт, да? Зализывать раны. Вплетен в нашу ДНК, - говорит Кирилл, и я вскидываю глаза, изучаю его лицо, такое органичное, даже когда он зануду включает и умничает, и с изумлением понимаю, что это ему шарма придает, слушаю его голос. - На каждый миллитр слюны насчитывается сто миллионов микробов, Аня. Нужно промыть и обработать.

Большим пальцем он надавливает на ладонь.

Его касания странные, непривычные, кожу жгут, и я вырываю руку.

- Знаю я, - грубовато отвечаю и поднимаюсь с пола. Подставляю ладонь под капающую кровь, иду в ванную, и меня преследует глупое чувство, сначала он там кровь смывал, теперь я, а все из-за того, что Марку приспичило заняться утренним сексом в чужой квартире.

Я ему дала понять, что не против, там, на базе.

Но все же это первый раз, и я рассчитывала на романтическую обстановку, а не вот так, второпях.

В раковину стекают розовые струйки, другой рукой шарюсь в шкафчике, достаю бутылек с перекисью. Поливаю палец, смотрю на пузырьки.

Пол помыть столько раз, сколько у него про губу спросят. Не может быть, чтобы он это всерьез.

Выглядываю в коридор и вижу Кирилла с совком и осколками, пристраиваюсь к его шагу, вместе заходим на кухню.

- Мне надо пластырь, где аптечка? - спрашиваю, пока он вытряхивает совок в мусорку.

Кирилл молча открывает шкаф, достает белый чемоданчик, кивает мне на диван и ставит аптечку на стол.

- Часто ты, пока никого нет дома, приглашаешь сюда мужчин? - он роется в лекарствах. Мельком смотрит на меня.

- Я никого не приглашала, - бормочу и краснею, его льдисто-синий взгляд меня замораживает, кажется, если задержу контакт, то вот прямо сейчас в криогенной камере окажусь, и засну на сто лет. - Марк больше не придет. Скоро я перееду к нему, и...

- Давай, - Кирилл берет мою ладонь, хлопвет ей по столу. Пластырем обхватывает мой указательный палец, его руки теплые, как у врача опытные, надежные. - Знаешь, - говорит он куда-то в сторону, словно и не мне вовсе, тщательно разглаживает пластырь. - Ехал сейчас домой, мимо остановки. А там цветочный ларек. И я тормознул почему-то. Купил. Там не совсем букет. На диване стоит. Глупо вышло. Не видела?

Он отпускает мою руку.

Щелкает аптечкой, отходит. Тянется к шкафчику, и мышцы на широкой спине под рубашкой перекатываются.

Смотрю на свой палец. Вспоминаю, что видела вроде, на диване в коридоре плетеная корзиночка стоит, а в ней Анютины глазки.

Быстро моргаю, жду, когда он повернется.

А он моет руки.

- Никогда не дарил цветы, - говорит Кирилл сквозь шум воды. Упирается руками в столешницу. - И не надо было начинать. Ты же такая дура, Аня. Что вот ты творишь, скажи? - заканчивает он.

И оборачивается.

Глава 21

Вылетаю из квартиры и хлопаю дверью. Босыми пятками шлепаю вниз по ступенькам, зажатые в кулаке ключи от машины врезаются в ладонь.

Я просто сплю, наверное.

Выскакиваю на улицу и несусь к авто, кажется, за спиной мужское дыхание раздается, и меня догоняют, лишь у машины перевожу дух и оглядываюсь.

Тихо и спокойно, все так же, мирно гуляют мамы с колясками, на детской площадке возятся малышня.

И никто за мной не гонится.

Сажусь за руль, и руки трясутся, выезжаю со двора и представляю корзинку с синими цветами, брошенную в прихожей, в мыслях бегущей строкой тянутся сообщения Виконта, я качаю головой.

Не может такого быть.

Марк же сам сказал, что это он. А Кирилл залез в мой телефон и прочитал переписку, он врач, еще и психиатр, он вечно какие-то свои тесты проводит, я для него - объект исследования.

Он изверг, он издевается.

Открываю окно и жадно вдыхаю ветер, босой ногой постукиваю по коврику, у меня дежавю.

Год назад я так же сбежала от него, без обуви, в одном кардигане, поехала к Кристине, и мы пошли в бар...

Яркими отрывками, красочными кусочками та ночь перед глазами проносится, я ведь не раз думала, как попала в гостиницу, вспоминала мужские объятия, низкий голос, шепот и поцелуи, и жар скапливался внизу живота.