Мой палач

Ему кто-то сует пластиковый белый стаканчик с шипучкой, хлопает его по плечу и гогочет над ухом, что этот выпускной они никогда не забудут. 

Отхожу в сторону, свешиваюсь вниз и смотрю на воду. Пахнет водорослями, ветер развевает волосы, за спиной уже вовсю веселятся, а у меня настроение испортилось, Виконт не отвечает, и я, не справившись с обидой, печатаю сама:

"Инструкции ты так и не прислал, играй теперь сам с собой". 

Открываю рюкзак и бросаю туда телефон. 

И экран тут же пиликает, загорается. 

Быстро достаю сотовый и читаю:

"Что за нетерпение, маленькая? В полдень, на втором этаже, возле чайной лавки". 

Чайной лавки - повторяю про себя и пишу:

"Почему не отвечал?"

От него приходит:

"Занят был. Ты всегда такая капризная?"

Чем, интересно, он был занят, случайно не той долговязей девицей с красной ленточкой выпускницы на платье? 

- Антон, я пошла, - поздываю брата. - К четырем часам приеду в школу. Развлекайтесь, - говорю и заставляю себя не смотреть по сторонам, у меня ведь нет причин подозревать Влада, Виконт кажется взрослым и мудрым, никак не вчерашним школьником. 

Чайная лавка. 

Он будет там, сейчас? И мы увидимся? 

Перехожу дорогу, пересекаю парковку, вплываю в двери торгового центра. 

Встаю на эскалатор, проверяю время.

Успеваю. 

Но вокруг полно народа, как я его узнаю?

Выхожу на втором этаже. 

И налетаю на Марка. 

- Прекрасная сегодня погода, - светски здоровается Марк, тонкая золотая оправа очков поблескивает, как всегда в улыбке сверкают белоснежные зубы. - Гуляешь, Анюта? - он держит перед собой розовый кокетливый мешочек, явно с подарком. 

Молча смотрю на него. 

И задыхаюсь от возмущения. 

Все таки он.

Не говоря ни слова выхватываю пакет у него из рук, перегибаюсь через перила и швыряю подарочек на первый этаж. 

- Спасибо.

- В смысле. Успокойся, - он удерживает меня за руку, косится на прогуливающегося неподалеку охранника. - Ты что устраиваешь? - спрашивает строго, и смотрит на меня так, словно ему стыдно за меня. 

В горле ворочается ком обиды, пытаюсь сглотнуть, и не получается, в мыслях его сообщения прокручиваю, и мне...жаль, кажется, что он разочарован, ведь мы общались, как взрослые, а сейчас опять я выгляжу капризным ребенком. 

Но он если он Виконт...

- Забирай свои подарки и катись, - меня снова берет злость. 

- Это не тебе подарок, - Марк морщится и смотрит вниз, на глянцевый пол, на бумажный розовый пакет. - Аня. У моей сестры выпускной, если ты забыла, - напоминает он, и резко отпускает меня. 

Пошатываюсь, вглядываюсь в его лицо. 

Так и есть, у меня брат, а у него сестра, учатся в параллельных классах. А ещё наши мамы лучшие подруги, наши отцы работают на Миноборону, мы с ним зеркальное отражение почти, мы с ним чудесная пара, сочетаемся идеально. 

Если бы он тогда в детстве все не испортил. 

- Так, ладно, - Марк поправляет в ухе черную гарнитуру. - Пообедаем? - вертит головой по сторонам. - Хотя, тут одни забегаловки, ничего приличного, - на его пальце болтается брелок с ключами от машины, - поехали, здесь недалеко. 

- Ты меня пообедать позвал? - от носков туфлей до темноволосой макушки оглядываю его, извечно элегантного, стоит в простых брюках и обтягивающей светлой футболке, посреди оживленного торгового центра, а будто на сцене, из рук ведущего принимает почетный орден, как лучшему представителю человечества. 

- Сейчас зову, - Марк кивает. 

- А чайная лавка?

У него звонит телефон. 

- Секунду, Анют, - он зажимает кнопку в гарнитуре и отходит к перилам, принимает вызов. 

Топчусь неподалеку, кошусь на него и сомневаюсь. 

В переписке всё не так. 

Или так?

Но пообедать мы можем, наверное, да. Я не против, если он таким образом, притворяясь незнакомцем, старался наши отношения наладить - это второй шанс, точно, ведь там всего лишь детская обида была, а теперь я выросла...

- Ань, - Марк равняется со мной, на лице глубокая озабоченность. - Мне по делам надо отъехать, давай на час перенесем, ты не голодная?

- Отмени дела, - складываю руки на груди. - Я же отменила. 

- Это немножко не одно и то же, - Марк улыбается, и в этой улыбке так ясно читается его снисходительное отношение к той ерунде, которую я называю делами, что я мигом жалею о своей слабости. 

- Поезжай, конечно, - поправляю рюкзак на плече, продолжаю сварливым тоном, - а я поем в одной из этих забегаловок, - киваю по сторонам. - Антисанитария, посетители, заражённые стафилококком и жирные гамгуберы-рассадники кишечной палочки, ням. 

- Аня, - раздражённо повторяет он мое имя, его идеальный рот кривится. - Сколько можно. Да, говорю честно - пока ты в пансионе училась - я не ждал. Но последние два года. Мне долго ещё за тобой бегать, выходки твои терпеть? 

- Ты и не бегал, - отступаю. 

- Подойди сюда, - приказывает он и сам не ждёт, идёт на меня.