Мой ответ - нет

— Не знаю. Я пошла в гостиную показать ей мои розы… Она испугала меня — она совсем обезумела. Она просила: «Оставьте меня одну. Я должна ехать домой». Потом поцеловала меня и побежала в свою комнату. О, какая я дура! Всякая другая на моем месте не выпускала бы ее из виду!

Мистер Вайвиль поручил Сесилию подбежавшей горничной. Мирабель попался ему навстречу уже в коридоре. Они вместе пошли посоветоваться с Албаном. Тот вызвался немедленно навести справки на станции железной дороги.

Сесилия, вся в слезах, по-прежнему твердила, что Эмили услышала ужасное известие, — но как это известие дошло до нее? Почта приходила в Монксмур только раз, утром. Не привез ли таинственный посланник письмо Эмили? Слуги были уверены, что никто не приходил. Оставалось одно заключение — кто-то сообщил ей нечто очень важное.

Албан вернулся с железной дороги с известиями о беглянке.

Он прибежал на станцию вскоре после ухода лондонского поезда. Кассир сказал, что одинокая девушка взяла билет до Лондона. Станционный смотритель сам отворил для нее дверь вагона и заметил, что она сильно волновалась. Получив это сведение, Албан отправил телеграмму Эмили от имени Сесилии.

«Пожалуйста, сообщите нам хотя бы несколько слов о себе, чтобы успокоить нас, и дайте нам знать, не можем ли мы быть вам полезны».

Ясно, что это было все, что можно сделать, — но Сесилия осталась недовольна. Если бы отец позволил, она поехала бы к Эмили. Албан утешил ее. Он извинился перед мистером Вайвилем, за то, что вынужден оставить гостеприимный дом и объявить о своем намерении быть в Лондоне со следующим поездом.

— Мы могли бы возобновить наши расспросы с большей пользой, — прибавил он, — если бы могли узнать, кто последний видел ее и говорил с нею, прежде чем ваша дочь нашла ее одну в гостиной. Когда я уходил, она оставалась с мисс де Сор.

Послали за мисс де Сор.

Франсина гуляла в парке — ее тут же нашли. У нее был удивительный здоровый вид после прогулки.

— Я уверен, мисс де Сор, вы постараетесь нам помочь! — начал мистер Вайвиль.

— С величайшим удовольствием, — ответила Франсина.

— Сколько времени оставались вы с мисс Эмили Браун, после того как ушел мистер Моррис?

— Не более четверти часа.

— Не случилось ли чего-нибудь особенного во время разговора?

— Решительно ничего.

Албан вмешался.

— Не сказали ли вы чего-нибудь, что взволновало или оскорбило мисс Браун?

— Это довольно странный вопрос, — заметила Франсина. — Я отвечаю — нет!

Этим все и кончилось.

Албан уехал в Лондон. Неизвестность сделалась для Сесилии нестерпима. Она обратилась к Мирабелю. Обязанностью Мирабеля было утешать, и он славился своей способностью в этом отношении; но сейчас сам пастор так искренно встревожился и огорчился, что не был способен к своей обычной находчивости и набожной философии. Эмили возбудила единственное серьезное и истинное чувство, облагородившее жизнь популярного проповедника.

К вечеру, давно ожидаемая телеграмма была наконец получена. Она заключалась в следующих словах:

«Благополучно приехала домой; не беспокойтесь обо мне, скоро буду писать. Эмили».

Книга четвертая Коттедж

Глава XLIX Эмили страдает

Приглядывающая за коттеджем Эмили миссис Элмазер вздумала утешиться чашкой чая, когда услышала, что к калитке подъехал кеб. Раздался громкий звонок, она отворила дверь и увидела Эмили. Одного взгляда на это милое и знакомое лицо было достаточно для старой служанки.

— Помоги нам Господи! — вскричала она. — Что еще случилось?

Не отвечая ничего, Эмили прошла в ту комнату, где умерла мисс Летиция. Миссис Элмазер проследовала за ней и нерешительно остановилась на пороге.

— Почему вы старались не пустить меня? — спросила Эмили.

— Когда я вас не пускала?

— Когда я приехала из школы ухаживать за тетушкой. Я спрашиваю вас здесь, где умерла ваша старая хозяйка, — правда ли, что тетушка обманула меня насчет смерти моего отца? И что вы это знали?

Наступило мертвое молчание. Миссис Элмазер дрожала — глаза ее раскрылись от ужаса.

— Вы сейчас говорили о смерти вашего отца, — сказала она неестественно тихим голосом. — Ваш отец умер от болезни сердца!

— Отец мой был убит в гостинице, в Зиланде. Всю дорогу, когда я ехала сюда, я сомневалась в этом. О, теперь я в этом убеждена!

Эмили посмотрела на кровать. Тяжелые воспоминания о бреде тетки сделали эту комнату нестерпимой для нее. Она выбежала. Дверь гостиной была отворена. Войдя в нее, она прошла мимо портрета отца, который тетка повесила над камином. Она бросилась на диван и залилась горькими слезами.

— О, отец мой — мой милый, кроткий, любящий отец; мой первый, лучший, истинный друг — убит! Убит! О, Боже, где Твое правосудие, где Твое милосердие, если он умер такой страшной смертью?