Читаем Мой отец – нарком Берия полностью

Сталин объективно оценивал в тот период напряженную обстановку, сложившуюся вокруг партии и лично его как ее лидера. Недовольство его линией, в особенности массовыми репрессиями, ощущалось даже в ближайшем окружении.

Второе немаловажное обстоятельство. Приближение большой войны. Жданов, когда произошло столкновение отца со Сталиным по поводу Катыни, тут же предложил:

– НКВД готов возглавить я!

Сталин на это не пошел. В любом деле он хотел все же видеть специалистов. Жданов, партийный аппаратчик до мозга костей и активный сторонник массовых репрессий, в такой должности уже был не нужен – репрессии прекратились, а возобновлять их Сталин не собирался. Напротив, в тот момент в должности наркома внутренних дел необходим был человек иного склада. Сталин был жестоким, но умным человеком и прекрасно понимал, что дальнейшие репрессии могут привести в итоге к краху его личной власти. Наверное, он решил, что все это делается уже специально, чтобы убрать его самого. Необходим был человек, который, под контролем, конечно, но затормозит тот каток, который создала коммунистическая Система. А таким человеком и был мой отец, «забрасывавший» Москву письмами в защиту грузинской интеллигенции. Словом, в тот период он Сталина вполне устраивал. К тому же существовал еще внешний раздражитель – Троцкий, не дававший покоя большевистскому лидеру еще с тридцатых, а добрый десяток попыток убрать его провалились. Пройдет время, и начнется война. И вновь отец окажется на своем месте. Впоследствии, когда на базе спецлабораторий НКВД будет создано атомное управление, ему поручат заниматься и этой проблемой. А еще – ракеты, самолеты, промышленность, проект водородной бомбы… Видимо, исходя из этих соображений, Сталин и не спешил убирать моего отца. Оснований считать именно так у меня предостаточно, и главное из них то, что Сталин всегда учитывал ситуацию. В конце жизни, когда были созданы зенитные ракеты и почти готовы межконтинентальные, когда близились к завершению работы по водородному проекту, Сталин, очевидно, был готов к тому, чтобы заменить и отца, и остальных членов руководства страны, но не успел…

Наивно думать, что кто-то мог в тех условиях что-либо изменить. Конечно, это всего лишь мои предположения, но я абсолютно уверен, что, убрав моего отца, Сталин нашел бы у многих из своего окружения поддержку. В первую очередь был бы удовлетворен партийный аппарат, видевший в отце угрозу собственному благополучию. Он ведь никогда не скрывал, что выступает против диктатуры партийного аппарата над государством. А партийная верхушка, да и вообще партийные структуры, к таким вещам всегда были очень чувствительны…

Вообще партийная верхушка сослужила плохую службу и Сталину. Отец еще при жизни Сталина говорил о вреде культа личности. И, кстати, Сталин сам об этом говорил. Я уверен, что в последние годы жизни Сталина партийная верхушка умышленно пропагандировала этот культ, и не только из свойственного ей во все времена подхалимажа. Тут, вне всяких сомнений, был дальний прицел. Что, мол, нам всем оставалось делать. «И Бог, и царь, и воинский начальник…» Он, мол, во всем виноват. Известно ведь, что эту карту потом партия довольно умело разыграет на XX съезде, все свалив на ушедшего из жизни лидера. Остальные, как всегда, предстали невинными ягнятами. Отца к тому времени уже не было в живых, а никто другой из бывших соратников Сталина не нашел в себе мужества честно сказать о роли сталинского окружения в преступлениях режима.

Примерно так произошло и в Германии. Там ведь тоже все свалили на Гитлера. Удобно, что и говорить. Но диктатура диктатурой, а ведь не одна личность все это проделала… Помню, отец говорил не раз:

– Сталин допустил вещи, не простительные никому. По его прямому указанию или с его согласия были действительно совершены страшные преступления, и не следует искать оправдания Сталину, как это порой делали и делают.

Не искал их и мой отец, хотя и не был сторонником дискредитации Сталина как личности. Так, по крайней мере, было весной пятьдесят третьего. Он считал, что надо раскрыть прежде всего линию партии, во главе которой стоял Сталин. Именно партия и в первую очередь ее высшее руководство должны ответить перед народом за все, что случилось.

– Я не знаю, – говорил отец Хрущеву, Маленкову и остальным, – останемся ли мы на своих постах. Мы отчитаемся, а там пусть решает съезд. Сочтут нужным заменить нас, пусть так и будет. Тогда вместо нас придут молодые люди и наверняка не повторят тех ошибок, которых не избежало прежнее руководство.

Хрущев и Маленков, знаю, с ним соглашались:

– Да, мы тоже были молодыми и возмущались, что старики нам мешают делать дело. Надо, конечно, собирать съезд и идти на такой разговор…

Были, правда, сомнения, как быть с именем Сталина. Так или иначе, считали члены Президиума ЦК, откровенный разговор на съезде больно ударит по авторитету бывшего Генерального секретаря. Отец возражал:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии