Мой невыносимый напарник

— Если бы я был немного внимательнее, то не допустил бы твоего ранения, но давай не будем об этом. Выше нос, — щёлкнул меня по кончику носа и улыбнулся. А потом притянул к себе и крепко обнял. — Только давай без слёз. Я совершенно не знаю, что делать, когда девушки плачут. И на тебя это не похоже, — гладил меня по голове, а я пыталась сдержать накатывающие рыдания.

Он был таким трогательным, уютным, так крепко меня обнимал, что плакать хотелось ещё сильнее. Но в одном он был совершенно прав — на меня это не похоже. И причина такому поведению могла быть только одна — настойка. Настойка, которую давали каждой девушке на практику, чтобы избежать некоторых женских неудобств в полевых условиях. Похоже, что-то пошло не так.

Слёзы мгновенно высохли, а в душу закрались подозрения. Мягко высвободилась из объятий напарника, чтобы не вызвать лишних вопросов, утёрла слёзы и улыбнулась.

— Устала, — неловко оправдалась и подтянула к себе рюкзак.

Сориан в последнее время поражал потрясающим чувством такта, который был ему не свойственен, и в этот раз не стал ничего говорить о моих перепадах в настроении и странностях в поведении, и я была ему за это благодарна.

Быстро разобрали вещи, и Сориан повёл меня в общежитие боевиков. Я старалась выглядеть независимой, когда он за руку тащил меня мимо студентов своего факультета, которые провожали нас взглядами. Делала вид, что никакого подтекста в том, что напарник не выпускает мою ладонь из своей руки нет. Ведь его и не было на самом деле, просто за время практики мы так привыкли. Так было безопаснее.

В родном общежитии встретили меня с нескрываемой радостью даже те, с кем во время обучения отношения были весьма напряжённые. Сразу завалили меня вопросами о причинах возвращения, и только благодаря Сориану, который беспардонно втиснулся между мной и однокашниками, смогла сбежать в свою комнату, пообещав всё рассказать потом. Сориан не стал задерживаться, поэтому я осталась в одиночестве практически сразу. Оглядела комнату, которая мало чем отличалась от комнаты Сориана, и решила сначала разобраться со странностями поведения, а уж потом уделить внимание друзьям, вещам и подготовке к суду.

Скинула походную одежду, переоделась, схватила банку с настойкой и рванула в целительский корпус, который находился в десяти минутах от основного академического комплекса.

Ледяной воздух обжигал щёки, а я практически бегом неслась к целителям. Мне совершенно не нравилось то, что происходило со мной.

Пришлось долго препираться с молодой студенткой факультета целительства, которая не хотела пускать меня на приём к целителю общего направления, тем более, без очереди. Злость клокотала, потому что она категорически отказывалась понимать, что я не могу ждать, что я на практике и расстройство моего эмоционального состояния может негативно отразиться на прохождении практики вплоть до летального исхода. В конце концов пришлось закатить настоящий скандал, пригрозить, что приду в сопровождении куратора и нажалуюсь уже её куратору. Впервые в жизни по-настоящему истерила и получила от этого удовольствие. А уж какое удовлетворение почувствовала, когда благодаря неадекватному состоянию меня всё-таки проводили к целительнице, пожилой женщине. Она внимательно меня выслушала, просмотрела мой энергетический фон, осмотрела меня, попробовала каплю настойки и прищурилась, глядя на меня.

— Жизнь, небось, больно насыщенная на практике-то? — скрипучим голосом проговорила она.

— В последнее время даже чересчур.

— Магические истощения, сильные стрессы? — допытывалась целительница.

— За последний месяц несколько раз, — кивнула я, — сражение, смертельное ранение, ритуал связи, потом снова сражение со стихией, потом ритуал разрыва. В общем, у меня одни только стрессы и истощения. Восстанавливаться не успеваю.

— Поподробнее, милочка. Что за ритуалы?

Пришлось подробно рассказать о невыносимой боли и ужасающей слабости, которая теперь казалась чем-то далёким и призрачным, словно всё было очень давно.

— Всё с тобой ясно, — старушка поднялась и вернула мне баночку с настойкой. — Держи.

— Так что мне делать? Может, отвар какой-нибудь успокоительный попить?

— Попей, — кивнула целительница. — Спокойнее станешь, да только не излечишься.

— Так, — протянула я, уже чувствовала, что ничего хорошего меня не ждёт. — И что теперь? Как лечиться?

— Так известно как, — хмыкнула старушка и хитро улыбнулась. — Гармоны у тебя взбунтовались на фоне приёма этой настоечки, сильного стресса и частого магического истощения. Выбор-то у тебя небольшой: ты можешь перестать пить настойку, и через пару-тройку недель всё придет в норму; можешь забеременеть, тогда твоё поведение станет нормой. А можешь оставить всё как есть, но мужчина тебе нужен, чтобы усмирял тебя.

— Это как это он должен меня усмирять? — первые два варианта меня не устраивали совершенно точно. Практика без настойки стала бы затруднительной, а уж беременеть я точно не собиралась, хотя бы потому, что не нашлось ещё претендента на роль отца.