Изо рта вырывался едва заметный пар. Всё же вечерами становилось холодно. Осень уже пробралась во все закоулки этого небольшого города. Ветер шевелил корявые оголённые ветки и гнал по небу тяжёлые тёмные тучи, которые грозили разразиться то ли дождём, то ли снегом. Обняла себя руками. Куртку не надела, а в вязаной кофте очень быстро продрогла. Придётся возвращаться. Не хватало только простыть из-за собственной глупости и ужасного характера Сориана. К тому же, хотелось есть. А деньги остались в номере.
Поднялась в наш номер, в котором кроме кровати был небольшой шкаф, стол, два стула и небольшая ванная в соседней крохотной комнате. Сориана в номере не оказалось. И хорошо. Рюкзаки с вещами были брошены у шкафа, к ним я и направилась. Но на середине комнаты врезалась в невидимую стену, которая мгновенно окрасилась красными всполохами. С трудом сдерживая разъярённый рык, опустила взгляд. Я стояла на квадратном коврике, под которым скрывался чертёж ловушки. Скотина! Отомстить решил! И ушёл. Сколько мне теперь сидеть в этом кругу запертой? А вдруг он решит вообще на всю ночь уйти в город, оставив меня в этом чертеже в наказание за мою маленькую шалость с крючком?
К счастью, через десяток минут дверь открылась, и в комнату вплыл жутко довольный собой чертёжник с подносом, уставленным едой, в руках.
— Птичка попалась в клетку? — протянул он.
— Выпусти меня немедленно, — прошипела я.
Запахи, которые мгновенно заполнили небольшую комнату, сводили с ума. Рот наполнился слюной, а желудок скрутился в узел. А Сориан, будто специально, медленно выставлял исходящие паром тарелки с едой и улыбался мне. Знал, гад, что я голодная.
Когда небольшой круглый столик был уставлен тарелками, Сориан, как хищник, загнавший добычу в ловушку, обошёл коврик по кругу, придвинул один из стульев к границе и сел на него, закинув ногу на ногу.
— Не шипи, моя дорогая, присаживайся. Ты же понимаешь, что просто так я тебя оттуда не выпущу.
— Чего тебе надо? — ударила ладонью по прочной преграде, отчего по ней пошла алая рябь, как по водной глади. — Хочешь извинений?
— Нет, — тут же отозвался он и растянул губы в улыбке, — извинения мне теперь не нужны. Разве я похож на дурачка, который такой шанс упустит только для того, чтобы потешить своё самолюбие?
Его слова насторожили. Выжидающе смотрела на напарника исподлобья. Чего от него ожидать? Какой-нибудь просьбы из разряда поцелуев? Это в его духе. А если что-то хуже? Нет, не посмеет. Да и целовать его не стану. Всё равно выпустит рано или поздно, без меня не уйдёт. А он молчал, будто специально давал возможность мне придумать всякие жуткие варианты расплаты за то, что поддалась эмоциям. А он тоже хорош. Мог бы и простить мне такую безобидную шалость.
— Я же просил тебя не перегибать, милая, — укоризненным тоном начал он, — предупреждал, что буду крайне недоволен, если ты применишь против меня магию, но ты такая вредная и упрямая, что я решил тебя немного проучить. Не бойся, больно не будет. Я тебе уже говорил, что мы можем дурачиться, язвить и доводить друг друга до бешенства, но применять магию, — он покачал головой, — нет, Ника, магию применять надо только к противникам. Но раз уж ты дала мне такой шанс, то я решил использовать его во благо. Себе, конечно. Ты такая скрытная, кошмар, — притворно вздохнул он. — И у меня появились вопросы, на которые я хочу получить ответы. И вспомнилась мне сегодня одна игра, в которую научила играть всех чертёжников Сашка Артинас. Игра эта земная и называется «Правда или дело». Сначала ты выберешь — сказать правду или выполнить какое-то моё задание. А только потом узнаешь, что тебя ждёт. Пять раз тебе придётся сделать выбор и быть честной или исполнительной, после чего я тебя выпущу. Иначе, ночь проведёшь на этом коврике.
— Валяй, — махнула рукой, — давай поиграемся, — хмыкнула, думая о том, что очень легко отделалась.
— Но если на Земле в этой игре рассчитывают только на честность, то здесь мы будем рассчитывать на магию, — он вынул нож и положил на коврик рядом с границей и подтолкнул. — Клятву, что, находясь в этом кругу сегодня, ты будешь говорить только правду, а в случае необходимости выполнишь то, что я тебе скажу.
— Ладно, — чуть помедлив, подняла кинжал с ковра.
Ситуация осложнялась. Соврать не выйдет, отказаться можно, но хочется кушать и спать не на коврике, а Сориан, похоже, был настроен серьёзно. Некоторое время медлила, думая о том, что же есть такое в моей жизни, о чём я не хотела бы говорить никому. Но поняла, что скрывать-то особо мне и нечего. Взяла кинжал, надрезала подушечку пальца и, растерев между пальцами выступившую кровь, произнесла слова заклинания. А после — клятву, в которой обещала говорить правду, выполнить задания, если Сориан Асилус, мой напарник, даст клятву о том, что выпустит меня из ловушки без дополнительных условий по истечении пяти вопросов из разряда «Правда или дело».