Мой невыносимый босс

Туман… Он течет мимо меня, вокруг меня и, кажется сквозь меня. И я тоже, плавно покачиваясь на волнах, куда-то теку — вслед за туманом. До тех пор, пока меня не вытаскивают из этой странной субстанции сильные руки.

— Все, приехали. Ну и набралась же ты! — голос откуда-то издалека.

И мне становится легко и спокойно. Потому что это правильные руки. И голос правильный. И запах тоже правильный — чуть терпкий, свежий… Я наверное даже смогу вспомнить название. Когда-нибудь потом.

А сейчас меня, кажется, несут на руках. Так что это неподходящее время для мыслей. Это подходящее время для того, чтобы прижиматься к широкому плечу щекой. А еще лучше — уткнуться носом в шею. Впрочем, зачем носом, если можно мягко касаться ее губами, глубоко вдыхая запах (тот самый, что пока побудет без имени) и тянуться выше — пытаясь добраться до губ. Интуиция подсказывает, что они где-то там, выше и левее.

И я бы обязательно их нашла, но сильные руки вдруг отпустили меня, осторожно поставили на пол. Нет, не отпустили совсем. Прижимают. Послышался звон ключей. Нехорошо. Неправильно. Верните все как было!

Вряд ли я сказала это вслух, но меня будто услышали. И снова подхватили на руки. А потом опустили на что-то мягкое и удобное. Ну вот, теперь гораздо лучше. И главное — я могу дотянуться до губ. Могу целовать и даже не пытаться понять — то ли мне отвечают на поцелуй, то ли просто пытаются что-то сказать.

А еще — путаться в полах пиджака, скользить по тонкой такни рубашки, пытаясь проникнуть руками под одежду.

Я знаю, что нельзя. Вернее не так. Вчера было нельзя. И завтра тоже будет нельзя. А сегодня, сейчас почему-то вдруг можно…

Или тоже нельзя? В один момент вдруг ничего этого не стало — ни плеч, ни губ, ни рубашки (а ведь я почти справилась с пуговицами, по крайней мере — с одной). И только голос из тумана сказал что-то вроде:

— Я бы остался… Но завтра ты мне этого не простишь.

Я услышала удаляющиеся шаги.

Больше цепляться было не за что, и вязкий туман поглотил меня окончательно.

Глава 18

Я проснулась утром и быстро сообразила, что не дома.

Нет, у нас с Ришкой очень уютненькая квартирка с симпатичной отделкой. Так что нельзя сказать, что из халупы с обшарпанными обоями я попала во дворец, но все-таки комнат по сто квадратов величиной у нас нет, и таких роскошных диванов тоже нет.

Я обнаружила себя именно на диване, усыпанном очередным набором пледов и подушек. Кажется, у Максима Геннадьевича по этому поводу какой-то пунктик. Возможно, в той пещере, где его воспитывали, именно так и говорили. Если человек заболел, сломал ногу, перебрал спиртного или ударился головой обо что-то твердое или железное, не беда! Главное — обложить его подушками, и ему сразу полегчает. Может, и не сразу, но к утру точно полегчает.

В моем случае это, кажется, сработало. Никаких следов похмелья не было. У меня даже не болела голова, и не было той самой слабости и вялости, которая заставляет здоровых, в общем-то, людей не подниматься с кровати.

Я чувствовала себя прекрасно. Но предпочла бы, чтобы судьба была ко мне благосклонна и заставила забыть то, что случилось вчера. Взамен я согласилась бы на ту же головную боль. А я помнила все в леденящих душу подробностях. И что делать с этой памятью, хоть убейте, не знала.

Я поднялась с дивана, стопкой сложила одеяла и подушки, как и положено вежливому гостю, который не хочет оставлять после себя бардак, и побрела выяснять, что еще ждет меня этим утром.

Как ни странно, ничего плохого меня не ждало: в ванной я обнаружила горячую воду и целую батарею всяких пузырьков, среди которых без труда нашла нужные. Черт, он что, ограбил косметический магазин? Или каждую из женщин, которая бывает в этом доме, он просит оставить на память парочку тюбиков крема или бутылочек лосьона для снятия макияжа? Если и так, я была им благодарна. По крайней мере, из ванной я вышла изрядно посвежевшей и довольно быстро обнаружила кухню.

А на кухне сам собой обнаружился завтрак и хозяин дома. Присутствие гостей его, похоже, не смущало. Он расхаживал по квартире в спортивных брюках, не удосужившись надеть даже майку. Не то чтобы я в первый раз была вынуждена лицезреть этот точеный торс, но раньше он меня так не смущал. Может быть, потому, что раньше он не выглядел немым укором. Вроде как: после вчерашнего, что уж церемониться!

— Как чувствуешь себя? — с улыбкой спросил Максим.

Я пристально вглядывалась в его лицо, силясь найти там выражение самодовольной снисходительности или чего-то в том же роде. Но, кажется, не нашла. Он смотрел на меня с участием и только. Или хорошо маскировался.

— Как ни странно, отлично, — честно сказала я.

— Это хорошо. Молодой здоровый организм успешно справляется с интоксикацией, но ты его пожалей в другой раз.

И снова я вглядываюсь в его лицо, силясь отыскать во взгляде какие-то скрытые намеки на вчерашнее, но, кажется, не нахожу.

— Ну что, будем завтракать? — спросил он.

Нет, я больше так не выдержу!