Мой (не)выносимый сосед

Через пару минут отхожу от стенда. Похоже Сашка не поступил. Настроение стремительно несется вниз. Со свистом пролетает ноль и замирает на минусовых значениях. Ну как можно было завалить эти детские экзамены?! И правда твердый какой-то! А я повелась…

Ладно, уже неважно. Это ведь хорошо, что я его больше никогда не увижу. Зачем мне такое знакомство? Еще и учились бы вместе, разговоры бы могли пойти – кто его знает, может он не только бабник, но и знатное помело? А меня из-за профкома почти весь универ знает. Нет, так лучше, правда!

" Да-да, Лиза! Продолжай убеждать себя!" – ехидничает внутренний голос, но я как обычно его затыкаю.

И, поправив сумочку на плече, сбегаю вниз по парадной лестнице, торопясь к выходу.

Стоит мне только, справившись с массивной дверью, выскочить на улицу, как меня поджидает еще один неприятный сюрприз. Еще полчаса назад палящее солнце действительно затянуло непонятно откуда взявшимися тучами и пошел сильный летний дождь. Мгновенно образовавшиеся лужи скрыли под собой серый расплавленный от жары асфальт, предлагая мне теперь не идти, а, видимо, плыть, до припаркованной на соседней улице машины.

– Бл…– бормочу себе под нос, торопливо шлепая босоножками по пузырящейся воде.

Может и не женственно, зато четко в настроение.

Дождь пробирает насквозь за секунды. Джинсовые шорты облепляют бедра, тут же натирая между ног, и от моих уложенных утром кудряшек не остается ничего, кроме повисших сосульками прядей и усилившегося от воды запаха пенки для волос. Радует только, что капли, бьющие с неба, как парное молоко, а мне сейчас надо домой, и значит никто не увидит меня в образе мокрой крыски. Запрыгнув в машину, первым делом смотрюсь в зеркало дальнего вида, поправляю потекшую тушь и убираю налипшие на лоб волосы. От мокрой одежды начинает немного знобить и приходится прикрутить климат контроль.

Ладно, дома высушусь, не страшно…

Нажимаю кнопку зажигания и уже было трогаюсь с места, как телефон разрывается входящим звонком. На приборной панели высвечивается " хозяйка". Закатываю глаза, выезжая с парковки. Ну что еще? Только этой мегеры мне сейчас не хватало. Делаю успокаивающий вдох, переключая вызов на громкую.

– Да, Вера Павловна, здравствуйте.

– Лизонька, здравствуй, – сладко скрипит в трубку хозяйка моего съемного гнездышка, – А ты скоро? Я сейчас как раз у себя.

От последнего предложения глаза мои как по мановению волшебной палочки наливаются кровью.

Потому что бесит!

Бесит, что она заходит в квартиру, когда хочет и совершенно не считает нужным предупреждать. Бесит, что говорит " у себя", а не " у тебя", или хотя бы просто " в квартире"! Бесит, что меня там сейчас нет, а вещи мои есть, и она может рыться в них, а Вера Павловна может!

В общем все бесит, кроме того, что ехать туда от универа мне буквально три минуты, и именно поэтому я эту квартиру и сняла. Еще сняла потому, что Вера Павловна живет на даче круглый год и, по правде сказать, вот так захаживает очень редко. За три года это вроде бы пятый раз. Да и вообще…Квартирку я свою люблю, еще больше люблю ее расположение, а потому я представляю себя на все готовым самураем и безмятежно отвечаю:

– Скоро, Вера Павловна, буквально пять минут. Дождетесь?

– Да вот не знаю, электричка у меня, – вздыхает та.

– Ой, тогда не надо. Дождь, пробки что-то собираются, может и задержусь, – тут же ориентируюсь.

Не хочу ее видеть. Я привыкла жить с ощущением, что это моя квартира. За три года я все в ней под себя сделала – буквально пару недель назад закончила очередной небольшой ремонт.

– Но хотелось бы дождаться, – в голосе Веры Павловны прорезаются стальные нотки, – Лиз, а что это ты плитку переложила в ванной что ли? И в коридоре…Вообще не узнать квартиру…Уж думала, не туда зашла.

– Да, я же присылала вам по вотсапу все, – раздраженно поджимаю губы.

– А, да? – делает вид, что не видела. Хотя галочки, что прочитано, были!

– А на кухне стол что ли другой? – продолжает допрос, – А мой где?

– Я писала, вы сказали, что можно выбросить, – закатываю глаза.

– Это я тебе про раковину писала, Лизонька, про стол разговора не было! – начинает истерично позвякивать ее старческий голос, – А табуреточки мои…Где???

"В звезде! " – орет ей в тон мое вредное второе "я", за что я мысленно выписываю ему леща.

– Там же, где стол, Вера Павловна, на помойке. И я писала и про стол, и про табуретки, – пытаюсь ровно отвечать.

– Вот так всегда! – причитает, не слушая, домоправительница в трубку, – Пустишь их к себе, обогреешь, а они…все добро!…на помойку!!!

– Вы меня за семьдесят тысяч в месяц обогреваете, Вера Павловна. Плюс коммуналка. И ремонт я делаю сама! – рыкаю на это в ответ, не выдерживая.

– Вот! – я прямо чувствую, как мне в ухо через динамик тычет ее обличающе- указующий перст, – Вот, всего за каких-то семьдесят несчастных тысяч! И это за чудесную квартиру в самом центре Москвы, в старинном доходном доме с тихим зеленом закрытым двором, приличными соседями и с метро в шаговой доступности!

– Не нужно мне ваше метро, – бурчу.