Мой наследник

– Вот и выходи за меня замуж, не фиг выделываться, – рычу я, накрывая ее губы своими в требовательном поцелуе. Наверное, предложения руки и сердца делаются как-то иначе. Но мне плевать на приличия. Все эти правила этикета давно устарели и абсолютно не важны.

Прижимаю девчонку к себе. Чувствую, как в меня впечатывается мягкое податливое тело. Мой язык беспардонно хозяйничает в Светкином рту. А рука скользит по ее спине. Другая лежит на затылке, приминая розовое убожище, которое девчонка принимает за шапку.

Со стороны картинка еще та! Целующаяся парочка в лучах прожектора посреди зарослей камышей и осоки. Нарочно не придумаешь!

Слышу громкое покашливание и даже свист.

– Артурыч, ну ты даешь! – выдыхает кто-то в изумлении. Скорее всего, Игорек, мой водила.

Насилу оторвавшись от девчонки, поворачиваюсь к охранничкам.

– Долго же вы шли, мать вашу, – цежу, спускаясь по лестнице. Затем помогаю спуститься девице Розановой. И приобняв ее за плечи, провозглашаю.

– Спасибо вам, пацаны! От меня и от моей невесты, спасибо!

15. Наваждение

Светлана

Невеста?

Задыхаюсь от возмущения. Так и хочется надавать Годарову по чугунной башке. Вот ведь самомнение! Я даже «мяу» сказать не успела, а он уже все решил.

Я замуж пока не собираюсь. Тем более за Руслана Артуровича. Нужно все высказать ему. Не молчать! А у меня опять язык к небу прилип. Не могу, не умею выяснять отношения! При посторонних тем более. Да и какие отношения? Нет ничего!

"Вот так и скажи!" – дает советы внутренний голос.

Набираю полную грудь воздуха, пытаюсь вытащить руку из мягкого захвата и тут же сталкиваюсь взглядом с Русланом.

– Скоро будем дома, – улыбается он, помогая спуститься с лестницы. Сильные руки ставят меня на землю. И я неожиданно впервые в жизни чувствую себя в полной безопасности. А от улыбки Руслана и его прикосновений обрывается что-то внутри. Обаятельный, гад!

Сердце колотится как бешеное. И я снова киваю...

Обратно к катеру идем большой толпой. Годаров по-хозяйски обнимает меня за плечи. Беседует с охраной, чему-то смеется. А я как дура плетусь рядом. Ни руку не могу скинуть, ни дать отпор. Да и ладонь Руслана кажется горячей. Еще чуть-чуть, и плечо воспламенится. В присутствии Руслана я и так чувствую себя неловко. Подкатывает какая-то странная внутренняя дрожь, от которой становится не по себе. Благо идти осталось недолго.

В свете прожекторов обратная дорога кажется более короткой и безопасной. Руслан церемонно усаживает меня в обычную моторную лодку. Садится рядом. Почти вплотную. Наши тела касаются друг друга. И мне снова становится не по себе. Подкатывает глупая истома, парализующая волю и разум. В другую моторку впрыгивает охрана, заранее привязав к корме выпендрежный Годаровский катер.

Минут через десять лодки подходят к причалу, где уже вовсю суетится прислуга. Только оркестра и ковровой дорожки не хватает. Даже экономка Елена Романовна, толстая надменная баба, выходит нас встречать.

– Ну как же так, Руслан Артурович, – всплескивает руками. – Мы тут переволновались все. Агата Михайловна звонила.

– А ей кто сказал? – рычит Годаров и, не выпуская моей руки, стремительно движется к дому.

– Покорми нас, Лена, – бросает, открывая передо мной дверь и, войдя в холл, велит. – Света, быстро разувайся и снимай носки. Сейчас дам другие.

– У меня сухие ноги, Руслан! – вскрикиваю поспешно.

Но Годарова воплями не проймешь. Широкая ладонь скользит по моему плечу, а руки привычно принимают хлипкий пуховик.

– Садись, – мягко подталкивает к маленькому диванчику. –Проводится операция "Теплые ноги, горячее сердце". Глеб, – поворачивается к охраннику, зашедшему следом. Остальные рассосались еще во дворе. – В верхнем ящике комода пакет с теплыми носками…

Огромный взрослый мужик, наверняка бывший спецназовец, бежит исполнять указание.

А меня охватывает очередной приступ злости и безмолвной паники.

Один Годаров чувствует себя превосходно. Усевшись рядом со мной, стягивает ботинки из мягкой кожи. А затем и мокрые носки.

– Света, – напоминает нетерпеливо.

Под его строгим взглядом снимаю сапоги.

– Все нормально, – заявляю я, уперев пятки в пол.

– Да ну? – недоверчиво хмыкает Руслан. Встает. Шлепает босыми ногами по серому мрамору и неожиданно усаживается рядом на корточки. Берет в ладони мою ступню и, не обращая внимания на мои потуги вырваться, замечает философски.

– Миф об итальянской обуви повержен. – Косится на мои старые сапожки, стоящие у края дивана, и улыбается дурашливо. – Не ожидал.

А я замираю в ужасе. Только бы не начал обследовать сапоги. Они давно текут, поэтому там на стельки наклеены прокладки Олвейс. Но Руслану об этом знать необязательно.

С ужасом наблюдаю, как сильная мужская рука подхватывает с пола мою старую обувку. Замечаю придирчивый взгляд. Естественно, мне никто не верит. И правильно делает! Сапожки давно пора выкинуть, а на новые я не заработала. У бабушки деньги просить постеснялась. Думала, с первой зарплаты...