Мой мир

– Параллельность миров. Москва 1930-х годов и Ершалаим первого века. При повторном прочтении я заметила, что эти два мира не так уж и параллельны, они имеют точки соприкосновения. Их объединяет, в первую очередь, личность пятого прокуратора Иудеи Понтия Пилата, который в советской Москве предстает в качестве главного героя романа, написанного Мастером. Таким образом, «Мастер и Маргарита» – это «роман в романе», – с энтузиазмом отвечаю я, активно жестикулируя руками, – это сложнее сразу понять, но некоторые герои, живущие в Москве 1930-х годов, имеют своих прототипов в древнем Ершалаиме: Мастер – Иешуа и их последователи – Иван Бездомный и Левий Матфей.

Глаза парня расширяются, и он расплывается в улыбке. Я замечаю ямочки, которые придают его, с первого взгляда, грозному внешнему виду, мягкости.

– А как тебе сам роман «Мастер и Маргарита»?

– Моё сердце обливалось кровью, когда я перечитывала рассказ о первой встрече Мастера с Маргаритой и тот момент, когда он осознал, что всю жизнь любил лишь одну женщину. У Булгакова талант описывать чувства, – признаюсь я.

Я могу вечно обсуждать книги, но у меня никогда не было собеседника, с кем я могла бы разделить свою страсть к чтению.

– Можно теперь и я задам тебе вопрос? – спрашиваю я.

Парень вскидывает бровь в предвкушении вопроса.

– Попробуй, – вызывающе говорит он.

– Что, по-твоему, делает роман особенным?

Здесь нет правильного или неправильного ответа.

Я лишь хочу узнать его мнение.

На его лице появилась ухмылка.

Он знает, что ответить. Он всё знает.

– Воланд, наличие этого персонажа. – Пауза, которую совершает парень, кажется мучительной. – Этот дьявол во плоти. На примере него появляется возможность понять, что мир состоит не из абсолютных добра и зла, а из их бесчисленных смешиваний, из полутонов. «Что бы делало добро, если бы не существовало зла и как выглядела бы земля, если бы с неё исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей». Например, вот тень от моей чашки, – он указывает пальцем на чашку кофе перед собой, – но бывают тени от деревьев и от живых существ. Воландовский фонтан «наказующего зла» – ярчайший пример тому, как на первый взгляд абсолютное зло может вершить правосудие, карая за дурные поступки и помогая тем, кто это заслужил, – завершает парень, проводя рукой по русым волосам.

Волосы застывают в абсолютном хаосе, но кажется, это самое правильное местоположение для них.

Его слова оставили большой отпечаток в моей памяти. Прокручиваю их снова и снова.

Мы смотрим друг на друга, и я как будто тону в его изумрудных глазах, которые так и заглядывают в душу.

Кто он такой?

Мне вдруг становится жарко, и я тянусь к напитку, к которому я притрагиваюсь впервые. Мой кофе уже остыл.

Тишина поглощала меня. Кажется, что было сказано так много всего за эти долгие минуты молчания.

– Теперь, когда мы разговорились, – с насмешкой в голосе говорит он, прерывая тишину, – можно узнать, как тебя зовут?

– Что ж, меня зовут Эрин, а тебя?

Что-то в его взгляде и манере общения кажется мне непонятным.

Парень смотрит на меня, как будто не понимает моего вопроса.

– Ам-м-м, я Марк, – протянул он.

– Что ж, приятно познакомиться, Марк, – говорю я, протягиваю руку.

Он смеётся, но пожимает мою ладонь.

– Взаимно, Эрин, взаимно.

Мне понравилось, как моё имя звучало из его уст. Вдруг захотелось услышать его имя ещё раз.

Мы смеялись и общались так, как будто знакомы уже давно.

– Как давно ты живёшь в Нью-Йорке? – спрашивает Марк.

Мы переходим через дорогу. Он натягивает воротник до носа и надевает капюшон на голову.

– Вчера был ровно месяц, как я здесь, но мне кажется, будто я прилетела сюда пару дней назад. Что насчёт тебя?

– Я приехал сюда в сентябре. Получается, четыре месяца уже. А ты откуда?

– Из Эстонии, но с сентября живу и учусь в Лондоне, – отвечаю я.

Мы проходим мимо пруда в середине парка. В нём плавают утки, которые периодически погружаются в воду с головой. Попы уточек, которые остаются на поверхности, заставляют меня засмеяться.

– Получается, ты вернёшься в Лондон?

– Да, я приехала на практику сюда на три месяца и в марте улетаю обратно.

– На кого ты учишься?

– На дизайнера одежды в Лондонском университете искусств, – гордо отвечаю я.

Мы делали второй круг по центральному парку, и я замечаю девушку, проходящую мимо нас с Марком. Она откровенно пялилась на нас, вернее, на Марка, после чего шепнула что-то своей подруге. Они без стеснения смотрят на нас.

– Кажется это твои знакомые, – говорю я Марку и головой указываю на девушек.

– Я их не знаю, – отвечает он, поправляя воротник.

Звонок телефона отвлекает меня от девушек, наблюдающих за нами.

– Привет, Эрин!

– Здравствуйте, профессор.

– Ты сейчас где? Дома?

– Нет, я не дома.

– А Вероника рядом?

– Она не со мной.

– Понятно, вы же будете на ужин? На третьей авеню в семь, не забудь!

– Конечно, я буду. Уже собираюсь.

– Отлично, не забудь напомнить об этом и Нике.

– Хорошо, я позвоню ей.

– Хорошо.

– До встречи.

– До встречи!

Ужин совсем вылетел из моей головы.

– Извини, мне нужно позвонить соседке, – говорю я Марку, и он кивает.

Вероника быстро отвечает на звонок.