Мой милый жандарм

Фабрика оказалась именно такой, как я ее и представляла. Приземистое одноэтажное здание за массивными коваными воротами, да на проходной покосившаяся будка охранника со следами облупившейся краски. Группа рабочих, ожесточенно о чем-то спорящих, и скучающий урядник в сторонке. До меня донеслись обрывки фраз, несколько раз прозвучало "забастовка".

– Пахом, – негромко подозвала я кучера.

– Слушаюсь, барышня, – немедля откликнулся бородатый изверг.

– Поди узнай, о чем люд рабочий толкует.

– Дык, чего там узнавать-то? Знамо что гуторят: хозяин горб гнуть заставляет денно и нощно, а деньгу зажимает не по совести… У меня на ентой фабрике свояк в мастерах начальствует, даже он на скупость хозяйскую сетует изрядно.

– А где правление у них?

– Во-он в той стороне и будет, – кучер махнул кнутом мне за спину. – Там и склады и администрация ихняя.

На площадке перед небольшим аккуратным особнячком стояло несколько шикарных экипажей. Возницы, собравшись в кружок, лениво грызли семечки, сплевывая шелуху на чистенькую булыжную мостовую. Контраст с самой фабрикой был разительным: если от производства за версту несло упадком и разорением, то правление прямо-таки кричало о процветании и благополучии. Надраенная до блеска медная табличка с солидностью вещала: "Астафьева Луки бумаготкацкое товарищество мануфактуръ"

И вот чего ради, спрашивается, я тащилась в такую даль? Без плана, без подготовки. Тоже мне, разведка боем называется! Впрочем, кое-какие мысли все же появились, и натолкнул меня на них европейской внешности господин, с почестями провожаемый какой-то мелкой сошкой из администрации фабрики.

Приказав Пахому трогаться в обратный путь, я погрузилась в раздумья. Дорога пролетела незаметно, и даже сумасшедшая гонка в этот раз меня не испугала. Едва прибыв домой, я с порога огорошила мужчин:

– Мне срочно нужен иностранец! Желательно испанец, на худой конец сойдет и португалец… Не страшно, если по-нашему не бельмеса, но выглядеть должен солидно и важно.

С английским у меня всегда была напряженка, но на языке Сервантеса я могла общаться вполне сносно. Имелся еще один немаловажной фактор: в этой эпохе знание языков прививалось с детства, но испанский в обязательную программу не входил. В предстоящей афере это играло существенную роль.

– На кой ляд он тебе сдался, Аннушка? – пришел в немалое изумление Петр Трофимович.

– Для дела! – глубокомысленно поведала я.

На все дальнейшие расспросы я отвечала загадочными фразами. Жорж беспомощно хлопал пушистыми ресницами, взирая на меня с глуповатым выражением лица. Наконец, купец сдался. В задумчивости потеребив себя за бороду, он огласил:

– Будь по-твоему, тебя не переубедишь. Упряма ты, дочка, без меры… Есть у моего кума гувернер из Парижу, он многими языками владеет, и вид имеет презентабельный, что наш генерал-губернатор. Но что мне ему сказать?

Пришла пора задуматься мне. Всей правды говорить нельзя, дело все-таки с душком уголовным. Закон и справедливость зачастую находятся на разных полюсах. И если прежде я корила себя в душе за опрометчивое обещание, данное Жоржу, то сегодняшняя поездка на фабрику укрепила меня в правильности выбора. Мой противник-фабрикант, обманывающий всех и вся, и даже собственных рабочих, должен быть наказан хотя бы в малом.

– Ему придется сыграть небольшую роль богатого промышленника из Мадрида, который хочет купить фабрику. Я буду при нем переводчицей и, по совместительству, аудитором.

– Кем будешь? – кустистые брови дядюшки сердито поползли вверх. – Что еще за непотребство ты удумала?

Я прыснула в кулачок.

– Аудитор – это тот же бухгалтер. Когда предстоит серьезная сделка, прежде изучается финансовое состояние покупки… Досконально изучив все нюансы, можно прилично сбить цену.

Иван Трофимович одобрительно кивнул в ответ – это довод ему был понятен. Вновь подергав себя за бороду, уверенно сказал:

– Будет тебе француз. Прямо сейчас и отправимся к куму, не будем откладывать в долгий ящик, коль решила.

– И еще, дядюшка… – я смущенно замялась. – Актеру нашему придется заплатить за работу, а у меня сами понимаете…

Оборвав фразу, я виновато развела руками. Жорж при этих словах плутовато вильнул глазенками в сторону. Впрочем, на него я и не надеялась, учитывая его материальное состояние.

Петр Трофимович, пренебрежительно отмахнувшись, лукаво подмигнул мне.

– Пустое! Мусью Поль господин азартный и, поведаю по секрету, до женского пола страсть как охочий. Коли сама попросишь об услуге, в лепешку расшибется и платы взамен не потребует… – и тут же сменил тон на строгий, погрозив мне пальцем: – Но смотри у меня, чтобы никаких интрижек, рано тебе еще о таких вещах задумываться.

– Ни-ни! – испугано побожилась я. – Даже в мыслях не держала, вот-те крест.