Мой милый шпион

Они приближались к порту. Улица здесь была широкой и тихой, с редкими прохожими. С реки дул ветер, и тополя, высаженные в ряд вдоль Темзы, шевелили серебристо-зелеными листочками. Вниз по реке медленно ползла баржа. Выше по течению, близ Вестминстерского моста, в длинной черной лодке греб через реку перевозчик.

– Пока не знаю, – ответила Джесс. – Наверное, чай. Могу доверить себе заключение сделки на покупку китайского улонга.[8] Ты не представляешь, как мне трудно, пока отец за решеткой. Я в подметки ему не гожусь, когда нужно торговаться. Если бы он покупал рыбу, то сторговал бы ее всю за шесть пенсов.

Они подошли к стене, протянувшейся вдоль реки. Джесс провела по ней букетиком фиалок; казалось, она о чем-то задумалась.

Спускавшиеся к реке ступени охраняла парочка каменных львов. Джесс с отсутствующим выражением лица смотрела в небо. Над рекой кружили, ловя теплые воздушные потоки, стайки ласточек. Себастьян осторожно оттеснил ее к стене, вынудив сесть между лап ближайшего каменного хищника.

– Это ведь не воробьи, правда? – спросила Джесс.

– Это ласточки, – ответил Себастьян. Ему вдруг пришло в голову, что Джесс все еще оставалась служанкой или воровкой, одним словом – кокни.

А Джесс, подтянув колени к подбородку, поднесла фиалки к лицу. Понюхав, пробормотала:

– Значит, ласточки? Слушай, а что делают с фиалками, когда их тебе дарят?

Он взял букет и, развязав нитку, рассыпал цветы по ее подолу.

– Любуются ими.

Джесс улыбнулась и тут же снова о чем-то задумалась. Себастьян вытащил из карманов апельсины и протянул ей один. Она принялась сдирать с него кожицу. Потом вдруг пристально посмотрела на Себастьяна и тихо сказала:

– Знаешь, ты умеешь делать то же, что и мой отец. Торговаться с людьми. Вынуждать их делать то, что нужно тебе. Сейчас, например… – Она тяжело вздохнула. – Сейчас у меня множество дел, которые следовало сделать еще вчера. Так почему же я сижу здесь с тобой и ем апельсин?

– Может, не завтракала?

Джесс покачала головой:

– Просто ты обладаешь силой убеждения.

Себастьян не сводил с нее глаз. Она была необыкновенно красивая. Только каменный истукан, как тот лев за ее спиной, не возбудился бы, глядя на нее. Съев апельсин, она взяла с подола одну из фиалок и стала внимательно ее разглядывать – словно впервые видела такой цветок.

Какое-то время Себастьян молча любовался ею, потом спросил:

– Так зачем же ты ходила к Лазарусу?

Она тут же нахмурилась и поджала губы. Но по-прежнему была такой же прекрасной, как и в те мгновения, когда улыбалась. Да, он любил ее и такой – хмурой и несговорчивой.

– О чем ты просила Лазаруса? – допытывался Себастьян. – Зачем он тебе понадобился? Ради чего ты так рисковала?

Она молча пожала плечами, потом все-таки ответила:

– Я ходила за датами. Лазарус ведет записи, учитывает всех, кто платит ему дань. И у него есть все – имена, корабли, числа.

Себастьян прекрасно знал: с каждого судна – и большого, и малого – ему платили подати. Платил и он сам, но все-таки спросил:

– Неужели он ведет записи?

– Конечно. Иначе его обворовывали бы. Здесь честных нет. Но это вовсе не означает, что он бережно хранит все свои бумаги. Иногда что-то теряется. Хотя главное все-таки остается.

Вот оно, последнее звено. Выходит, Лазарус ведет учет того, что не учитывает никто. Полный список всех кораблей в Лондоне с датами прихода и ухода. Поразительно! Поэтому она и пошла в притон. Пошла, чтобы заключить с этим чудовищем сделку.

– Свяжись с Лазарусом. Попроси завтра отослать записи в Адмиралтейство. Тогда точно узнаешь, Синк я или нет.

– Не сомневаюсь.

– Хотелось бы мне, чтобы ты мне все-таки поверила.

– В этом-то все и дело… Я и так тебе верю. – Джесс отвела глаза и со вздохом добавила: – Из-за того, что верю тебе, мне кажется, что я предаю папу. – Она принялась собирать фиалки, лежавшие у нее в подоле, а затем стала бросать их одну за другой в реку.

Себастьян ничего не ответил. Они долго сидели молча. Сидели, глядя на реку. С юго-запада подул ветер, а потом, после короткого затишья, пришла высокая приливная волна. Внизу по течению реки, у Тауэра, среди леса высоких мачт, какой-то бриг поднял якорь, отдаваясь воле прилива, и теперь парусом ловил ветер для маневрирования. Без подзорной трубы Себастьян не мог прочесть названия судна.

– Думаю, что Лазарус, – нарушила молчание Джесс, – нашел бы способ удержать меня, если бы ты не пришел. Я, конечно, предпочитаю думать обратное, но… – Она в смущении пожала плечами. – Он сильный. И прошлая жизнь меня манит. Второй раз уйти от него было бы не так-то просто. Так что я в долгу перед тобой.

– Ты не стала бы снова на него работать и из-за этого пострадала бы. А я бы обязательно пришел за тобой. Зачем, Джесс, ты продалась Лазарусу?

– Хотелось бы мне понять, как работает твой ум. Как у нас все началось? – Она с недоумением пожала плечами. – Кажется, это было так давно… Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.

– Говоришь, что благодарна мне? Тогда докажи. Ответь на мой вопрос.

Она в досаде поморщилась: