Мой милый шпион

– Тише, милая. – Себастьян осторожно уложил ее обратно на матрас. – Тише, тебе некуда идти. Лежи спокойно.

Видела ли она его, когда смотрела на него? Скорее всего нет. Ее глаза ничего не выражали.

– Ах, как больно… больно. Я не могу выбраться отсюда.

– Успокойся, ты в безопасности. Где больно?

– Везде.

Она тихонько вздохнула, и ее глаза снова закрылись.

– Конечно, больно. Могу себе представить, – пробормотал Себастьян. Он уложил ее поудобнее. – Будем надеяться, что твоя голова не пострадала. К сожалению, я не смогу вылечить тебя, малышка. Боюсь, что даже самые лучшие медики Лондона не смогли бы тебе сейчас помочь. Так что остается только ждать.

«А ведь это я виноват в том, что она пострадала», – подумал он неожиданно. И надо же было такому случиться… В тот единственный день в году, когда он позволил себе выпить, этой женщине потребовалась его помощь. Да, ужасно неудачно все получилось.

Себастьян осторожно снял с девушки свою куртку, затем стащил с нее ботинки. Сильного кровотечения у нее не было, но она вся промокла и дрожала от холода. Что ж, с этим он по крайней мере в состоянии справиться. Только сначала следовало снять с нее мокрую одежду.

После некоторого колебания Себастьян вынул из ножен нож и, просунув острие под медальон у нее на шее, осторожно разрезал кружево. Это было довольно дорогое алансонское кружево, стоившее семь с половиной шиллингов за девять дюймов. Контрабанда, конечно же. Да, судя по всему, эта девица – шикарная шлюха.

Она никак не отреагировала, когда он стащил с нее платье, обнажив груди. Невольно залюбовавшись ими, он пробормотал себе под нос:

– Да, с этим у нее вроде бы все в порядке. Наверняка осчастливит еще многих мужчин. – Почувствовав напряжение в паху, Себастьян нахмурился и проворчал: – Но ведь придется снять и все остальное…

Он рассек ножом шелковую ленточку, обнажив живот красавицы. «О Господи, как же доктора сохраняют самообладание? – подумал Себастьян в досаде. – Может, все они – евнухи?»

Кожа у нее была необычайно гладкой и шелковистой. А вскоре он ощутил под пальцами тугие завитки. Здесь она была блондинкой, цвета спелой пшеницы. Да уж, пока не увидишь, не догадаешься…

Наверное, множество мужчин вспахивали это пшеничное поле. А ведь такие женщины, как эта, предназначены совсем для другой жизни.

Себастьян протянул руку к холмику с золотистыми кудряшками, но тотчас же остановился, решив, что не следует еще больше себя возбуждать.

«Но что же она делала на Кэтрин-лейн? И почему подверглась нападению ирландцев?» – спрашивал себя Себастьян, стаскивая с девушки остатки мокрой одежды. Отступив на шаг, он окинул ее взглядом. Теперь на ней совершенно ничего не было, кроме позолоченного медальона на узкой синей тесемке.

Нагая, девушка выглядела маленькой и хрупкой, совершенно беззащитной. А вот когда она стояла перед ним и плела небылицы, а потом отбивалась от бандитов, она не казалась такой хрупкой.

Насчет медальона же он ошибся. Вещица была золотой, а не позолоченной. Гладкий и тяжелый, с почти стершимся рисунком, медальон был очень старый – явно чувствовалась печать веков, отполировавших его до блеска. И снабжен он был хитроумным замочком искусной итальянской работы.

– Эта безделушка не с Кэтрин-лейн, – пробормотал Себастьян. – Как и ты, воробышек. Мы серьезно поговорим об этом, когда ты очнешься. – Он не стал открывать медальон и вернул его на место, в ложбинку между грудей, задержав там на мгновение руку. – А сердце твое бьется, как часы. Что ж, очень хорошо. Будем надеяться, что тебе скоро станет лучше.

Себастьяну ужасно хотелось потрогать грудь девушки, и он лишь усилием воли удержался. Она напоминала ему ожившую мраморную статую, делавшую свой первый вдох.

«Черт возьми, что со мной происходит? – в раздражении подумал Себастьян. – Я возбужден, точно моряк, сошедший на берег после долгих месяцев плавания». Он отошел от кровати и прошелся по каюте в поисках полотенец и одеял.

– Так, сейчас мы тебя просушим и укроем…

Одеяла лежали в нижнем ящике комода, а полотенца – на полке возле умывальника. Прихватив все это с собой, Себастьян присел на край кровати и пробормотал:

– Да-да, мы непременно побеседуем, когда ты придешь в себя. Я предпочитаю иметь дело с женщинами, которые могут говорить и отвечать на вопросы.

Себастьян тщательно вытер девушку полотенцем, затем завернул в яркое, с синими и зелеными полосками, одеяло, что привез из Валетты. Осмотревшись, проворчал:

– Где Том? Куда же запропастился этот мальчишка?

Что же касается девушки… Черт побери, она оказывала на него какое-то невероятное воздействие. Испытывал ли он когда-либо подобное влечение?

– Такую, как ты, можно разве что ночью поймать – в сети, – пробурчал Себастьян. – Настоящая русалка. Наверное, сбросила свою чешую и явилась на Кэтрин-лейн прямо из морского царства. Откуда еще ты могла появиться?

Не открывая глаз, она вдруг отчетливо проговорила:

– Здесь темно.

Себастьян внимательно посмотрел на девушку. Судя по всему, она обращалась вовсе не к нему.

– Да, лампы не горят, но я скоро их зажгу, – пробормотал он вполголоса.