Мой мастер

Спящая. И я серьезно отвечаю. Когда человеку весело, он танцует и через движения выплескивает радость. А можно наоборот. Начать танцевать, и тогда радость извне проникает внутрь. Как бы инъекция радости. Это мое собственное открытие.

Нина. А ну поднимайтесь!

Нина подошла к Лариске.

Нина. Вставай!

Лариска поднялась, но тут же качнулась к стене.

Нина. Ноги не держат! Совсем с ума сошла!

Нина отдернула Лариску от стены. Та сделала несколько шагов и опустилась на колени. Нина потащила ее вверх.

Нина. Вставай! Мне нельзя тяжести поднимать!

Лариска встала.

Нина. Пой!

Лариска. «Ночевала тучка золотая…»

Нина. Ну вот, завыла, как баптист. Другую. Веселую!

Наталья. Отстань от нее!

Нина. Не отстану! А ну выходите все!

Сгоняет больных на середину палаты. Достает из тумбочки кассету. Заряжает в кассетный магнитофон.

Простенький вальс просочился в палату.

Нина. Джон Ласт. У меня дома его пластинка есть. С длинными волосами и с белым цветком. Педераст, наверное…

Наталья. Почему ты так думаешь?

Нина. Они там все педерасты. Там тоже свои проблемы. Танцуйте!

Больные начали кружиться с раскинутыми руками. Лариска чертила какой-то угловатый рваный рисунок, как замученная бабочка. Потом нежный простенький вальс приласкал ее. Движения стали осмысленнее. Они кружили в тесной палате, сталкиваясь, как бабочки крыльями.

Через десять лет

Комната Киры, обклеенная афишами на всех языках. На каждой — портрет Киры и ее фамилия. Звонок в дверь. Появляется Наташка. Ей 20 лет. Открывает дверь. Берет у почтальона письмо. Расписывается.

Наташка. Кира! Тебе письмо!

Появляется Кира. Ей — двадцать восемь. Она изменилась, но, как это часто бывает с талантливыми людьми, изменилась в лучшую сторону. Кира раскрывает письмо, читает.

Кира. «Уважаемая Лариса Григорьевна! Приглашаем Вас на юбилей нашего училища…» Почему Лариса Григорьевна?.. Наверное, в мой конверт вложили письмо, адресованное Лариске. Значит, мое письмо попало к ней. Ты Лариску помнишь?

Наташка. Еще бы… Как она живет?

Кира. Уехала к бабке в Коломну. Там вышла замуж за военного инженера. За москвича. Сейчас в Москве живет. Где-то на проспекте Вернадского.

Наташка. Сколько вы не виделись?

Кира. Лет десять.

Наташка. Странно… Как можно так дружить, а потом так не видеться.

Кира вдруг начинает торопливо одеваться.

Наташка. Ты куда?

Кира. А по справочному адрес дадут?

Наташка. Если знаешь фамилию и год рождения.

Кира. Ее новая фамилия — не то Сашко, не то Митько…

Наташка. Купи телевизионную программу.

Наташка отходит к окну, стоит одиноко, понурившись.

Кира. Ты чего?

Наташка. Мне грустно…

Кира. В двадцать лет грустно не бывает.

Наташка. Ты просто забыла.

Дом Лариски. Лариска, тридцатилетняя, цветущая, лохматая, орудует в недрах домашнего хозяйства. Звонок в дверь. Лариска открывает. На пороге Кира — вся в заграничных нарядах. Узнали друг друга. Стоят, парализованные неожиданностью. Лариска первая перевела дух.

Лариска. Ну, ты даешь…

Кира прошла. Сняла шубу.

Лариска. Норка… Ни фига себе… Я бы боялась носить.

Кира. Почему?

Лариска. Снимут, еще и убьют.

Появилась девочка семи лет, копия Лариски.

Лариска. Это моя дочь. А это тетя Кира.

Девочка. Тетя Кира, вы очень модная. (К матери.) Дай мне рубль.

Лариска. Зачем?

Девочка. Я должна сходить в галантерею. У нашей учительницы завтра праздник солидарности.

Кира. А что это за праздник?

Лариска. Восьмое марта. Сделаешь уроки, потом пойдешь.

Кира. У тебя, по-моему, еще есть ребенок…