Мой марафон

— Смотрите! — завизжала Зоя.— Кот!

— И совсем не кот, а котёнок,— сказала Тата.— Уй ты, мой хорошенький! Тощий какой! Кто тебя сюда посадил?

Ребята столпились у ящика, но в это время сверху, из окна третьего этажа, раздался крик:

— Эй вы, шантрапа! Зачем ящик вытащили? Кто просил? Что он, мешал? — Это кричал Витька Мохов из 5-го «Б».

— Туда котёнок попал,— сказал Вова.— Молчи, Каплин.

— «Попал»! — ответил Мохов.— Не попал, если б не посадили. Хотим проверить, сколько дней без еды и питья выдержит. Уже четыре дня сидит... Эй ты, чёртов глаз, что делаешь?! Зачем доску отрываешь? Получить хочешь?

Но Тоська уже оторвал планку ящика, Вова придержал Каплина, а котёнок выскочил и помчался к помойке.

— Учёный какой нашёлся! — сказал Вова.

— Тебя бы так! — крикнул Тоська.— Только выйди теперь!

— Какой глупец! — сказала Тата про Мохова.

Это вместо «дурак». Тата никогда не ругалась. Говорит: дала сама себе слово и будет держать его всю жизнь. Она чуть что — давала себе слово. С Зоей всегда дружить — слово. Научиться прыгать с парашютом, когда вырастет,— слово. Маме никогда не грубить, «подумаешь» не отвечать — слово...

— Даже неохота в лагерь уезжать.— Это Вова сказал.— Кто с Кап-лином гулять будет?

— Я могу,—сказал Тоська.—Запросто. Не хуже тебя.

— Ты ведь тоже едешь,—сказала Зоя.—И Тата с вами. Значит, я буду. Если Бовин папа разрешит.

— Он у тебя убежит, наверно,— сказал Вова.— С ним не всякий может.

— Наверно, убежит,— согласилась Зоя.

— А у меня нет! Спорим? — сказал Тоська.

— И у тебя тоже убежит,—сказал Вова.

— Конечно,— сказала Зоя.

— Спорим, нет? Ну, давай... Я его так отдрессирую...— И Тоська схватил Каплина за поводок.

— Не цапай, не твой пока! — сказал Вова.— Дрессировщик нашёлся! Подай сперва заявление в письменном виде.

— Воображать стал? — сказал Тоська.— Собака-то совсем не твоя... Хмыра несчастная!

— Это кто, я «несчастная»? — завопил Вова.—А ну повтори! Повтори!

Неизвестно, чем бы кончился этот короткий разговор, если б из окна снова не показался Витька Мохов.

— Дай ему разок! — сказал он непонятно кому.—Что, испугался? Эх вы, трусовня!

— А ну выходи во двор! — закричали почти вместе Вова и Тоська. Но Мохов не вышел.

— Глядите, он чего-то нашёл и ест! — крикнула Тата.

— Фу! — закричал Вова на Каплина.

— Фу! — крикнула Зоя. «Фу» — значит «нельзя».

Письма и заявления

На другой день Бовин папа достал из почтового ящика вместе с газетами конверт без марки. На нём было написано: «Тов. Тройскому М. А.».

— Интересно,— сказал папа, входя в комнату.— От кого бы это? — И разорвал конверт.— Смотрите,— сказал он, когда развернул бумагу.— Официальный документ.

На бумаге было написано:

Зоевление

Разришите мне гулять с псом (собакой) Каплином. Буду биречь, как зарницу ока.

Ученик 4-го «Б» Денисов Антон.

— Дай-ка,— сказала Бовина мама.

Она взяла красный карандаш и написала под заявлением: «Четыре ошибки в четырёх строчках. И не «зарницу», а «зеницу». Стыдно!» А папа спросил Вову:

— Ты ему не даёшь гулять с собакой?

— А что? — сказал Вова.— Он хочет один. Возьмёт и потеряет. Очень просто. Что, я его не знаю, что ли?

— А ты? — спросил папа.— Не можешь потерять?..

— Не могу,—сказал Вова.—Зачем мне его терять? Может, когда дядя Семь приедет, Каплин у нас насовсем останется...

— Ни в коем случае! — сказала мама.— И слышать не хочу.

Но тут в разговор вмешался сам Каплин. Он угрожающе зарычал, все обернулись и увидели, что он злится на папин ботинок, у которого уже не было задника.

— Ах ты дрянь такая! — закричала мама и, наверно, стукнула бы его, если бы не вмешался папа.

Он отнял у пса ботинок, оглядел его и сказал задумчиво:

— Я давно уже собирался купить себе модные ботинки. Каплин понял это и ускорил дело...

И папа шлёпнул его по тому месту, откуда начинался вечно виляющий хвостик с завитком на конце.

Поджав свой завиток, Каплин поплёлся на подстилку.

— Вот тебе твоя собака...— начала Бовина мама.

А дня через два к Семёну в Пятигорск полетело письмо.

«Дорогой Семёрка!