Мой лунный эльф, или Как не влюбиться по уши

— У меня много чего есть. Я вообще бесценен, — «скромно» признался стрекозел. На мгновение задумался, хмыкнул и добавил: — Но сейчас, извини уж, помочь не могу. Ничего не чувствую. Похоже, этот этап — только для тебя.

Этот этап? А что, будут и другие? Вот ведь…

Молча выругалась, покрепче перехватила притихшего Марра и указала Хану на тропинку справа от входа.

— Идем.

Бежали мы недолго — минут пять. Вернее, я бежала, кот сидел у меня на руках, а стрекозел летел сбоку. Мимо мелькали деревья и кусты, сверху, подгоняя нас, падало небо, подошвы предательски скользили в слипшейся от влаги листве. Тропа попетляла, сворачивая то в одну, то в другую сторону, и вывела нас… опять на поляну.

Мы с Ханом переглянулись и, не сговариваясь, метнулись к следующей дорожке. Еще пять минут бега — и мы опять вернулись на прежнее место.

Третья попытка…

Четвертая…

Пятая…

Мы меняли направление, одно за другим, но результат оставался прежним: та же треклятая поляна.

Небо опускалось все ниже и ниже — оно уже «срезало» верхушки деревьев, и те растворились в сизой мгле, — а тропинок не становилось меньше. Похоже, вместо одной пройденной появлялось несколько новых. За оставшееся время мы точно все не оббежим. Да и нужно ли?

— Хватит!

Резко остановилась. Замерла, осматриваясь.

Как угадать, какая тропа наша? Они все совершенно одинаковые, кроме той, что ведет назад, к порталу. Над ней, словно обозначая точку отсчета, сплетали ветви два приметных серебристо-белых дерева.

Некоторые люди способны найти выход из самых сложных ситуаций. Я, похоже, идеально нахожу только вход туда.

Вскинула голову — небо, похожее теперь на огромную каменную плиту, находилось совсем близко. Судя по всему, у нас осталась одна-единственная попытка. А что потом? Раздавить, вряд ли раздавит, скорее всего, просто выбросит из лабиринта, и я проиграю практически в самом начале.

Не хочу!

В душе крепла странная уверенность, что на этот раз все получится.

— Если нет выхода, нужно искать вход, — поведала я мельтешащему перед лицом стрекозлу народную земную мудрость. Поймала его за шкирку, на всякий случай, чтобы не потерялся, улыбнулась Марру и повернула к порталу, который, собственно, и привел нас на эту поляну.

Через несколько шагов по глазам ударила яркая голубая вспышка, заставляя невольно зажмуриться, а когда я проморгалась, увидела, что стою в глубоком, узком ущелье.

Похоже, первый этап мы все-таки прошли.

— Туда! — Хан уверенно ткнул когтем в один из проходов, зиявших в идеально ровной стене. Высвободился из моих рук и, не давая толком отдышаться, зачастил: — Скорее! Нехорошее здесь место. Чувствуешь?

— Нет.

Я, действительно, ничего не чувствовала — это минус, а вот к стрекозлу, похоже, вернулись его способности, это, несомненно, плюс. Так что за мелким Сусаниным я последовала, не раздумывая. Но отойти далеко мы не успели.

По ущелью пронесся нарастающий шелест, сменившийся глухим, монотонным бормотанием, и от стен сгустками тьмы начали отделяться бесформенные тени.

— Корхи! — в голосе стрекозла звучала теперь самая настоящая паника. — Не подпускай близко. Присосутся, тогда уж точно не отцепятся, пока не опустошат досуха. Беги! Я прикрою.

И я опять побежала.

Мы неслись по ущелью, меняя направление в соответствии с указаниями стрекозла и уворачиваясь от подступавших корхов. Марра я выпустила — так было легче и мне, и ему, — и кот скользил рядом, стараясь держаться поближе. Хан петлял вокруг нас, щедро разбрасывая какую-то зеленовато-серую пыль, подозрительно похожую на плесень. В воздух поднимались клубы едкого, удушливого дыма. Мы с Марром почти беспрерывно чихали и кашляли, но продолжали мчаться вперед, не снижая темпа. Главное, корхов эта «плесень» держала на расстоянии, пусть небольшом, но все-таки.

Проверять, что случится, если нас поймают, я, по понятным причинам не стала. Ничего хорошего точно не будет.

И все-таки, столкновения с «тенями» избежать не удалось. Пришлось на собственном печальном опыте убедиться, насколько они опасны. На одном из поворотов я поскользнулась, чуть отклонилась в сторону — всего на мгновение, но этого хватило ближайшему корху, чтобы дотянуться до меня. Кожу обожгло, как будто на нее плеснули кипятком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«То, что вы встретите — лишь видимость, но нет ничего реальнее ее», — так, кажется, Элистар сказал. Да уж, теперь понятно, что он имел в виду.

Поспешно отдернула руку, но тонкие жгуты тьмы уже захлестывали ноги, разрывая одежду и болезненно впиваясь в плоть. Я закричала, Хан метнулся ко мне, пригоршнями бросая пыль, чтобы заставить корха отступить, и тут рядом раздался душераздирающий вой. Низкий, горловой. Страшный. Я даже не сразу поняла, что это голос Марра.

Вздыбив шерсть, выгнув спину колесом, кот протяжно выл на одной ноте, глаза его горели почти колдовским зеленым огнем. И корх дрогнул, отпустил меня, отпрянул, даже как будто съежился. Следом за ним попятились и остальные.