Мой лучший враг (СИ)

Появилась бабушка. Она протянула мне бутылку.

– Это растворитель, – сказала она.

Я молча взяла у нее из рук бутылку. Намочила тряпку. Дело стало продвигаться быстрее – буквы сначала смазывались, а затем стали исчезать.

Бабушка надела садовые перчатки и стала собирать в пакет презервативы. От этой картины мне стало очень стыдно. Щеки вспыхнули.

– Ба, я сама, ты иди, – сказала я.

Бабушка молча собрала все в пакет.

Потом села возле меня. Очень серьезно посмотрела на меня.

– Тома, знаешь, что самое главное в семье?

– Нет, – тихо ответила я. Мне не хотелось ее слушать. Мне было не до ее умных мыслей и размышлений.

–Я, ты, дедушка, мама, дядя Костя – мы все как один организм, понимаешь? Никто никогда так тебя не поддержит и не поможет тебе, как твоя семья. Проблема одного – проблема всей семьи. И не нужно прятаться от этого. Таков семейный долг.

– Но это только моя проблема, – сквозь зубы процедила я, яростно стирая слово «драная».

– Ты ошибаешься, – бабушка забрала у меня тряпку, оторвала кусок и вернула мне. Стала помогать оттирать буквы. – Семья – это несколько тел и одна душа. Не пытайся отделиться, у тебя не получится. Не пытайся расколоть эту душу. Душа одна. И ты ничего с этим не поделаешь. Никогда не пытайся отгораживаться от своей семьи. Проблема одного – проблема всех.

– Я просто… – сглотнула я ком в горле, – просто… – я стала заикаться от слез, – не хочу вас расстраивать.

– Ты расстраиваешь нас тем, что молчишь.

Слезы лились из глаз. Разговаривать было трудно – мешал ком в горле.

– И долго такое продолжается? – спросила бабушка.

Я молчала.

– Знаешь, я никогда не прощу себе этого, – продолжала она. – Никто из нас не замечал. Ладно мама, она далеко, но я… Что-то происходит с моей внучкой у меня под носом, а я вижу только свои пироги… Скажи, что мне делать? Как поступить? Рассказать все маме? Пойти в полицию, в школу? Как поступила бы на моем месте идеальная бабушка?

Я усиленно терла надпись.

– Идеальная бабушка… – промолвила я и замолчала. Во рту пересохло. Слова просто не хотели вырываться на свободу. Я глубоко вздохнула и продолжила, – Идеальная бабушка сделала бы вид, что ничего не заметила.

Молчание тянулось довольно долго.

– Я сохраню твою тайну, – наконец, ответила бабушка. – И не буду пытаться что-то из тебя вытянуть. Но я хочу, чтобы ты хорошенько подумала над тем, что я сказала. Тебе нужно решиться и все рассказать своей семье.

Мы оттерли надпись. Убрали все. Вошли в дом.

Бабушка больше ни о чем не спрашивала, не задавала вопросов. За это я любила ее.

Я знала, что она никому не расскажет. Это бы ничего не дало. На секунду я задумалась о том, что было бы дальше, если бы бабушка рассказала им. Вот она закончила свой рассказ. Остальные накидываются на меня, начинают мучить и расспрашивать. Дедушка берет лом и начинает кричать, что проломит голову «этим малолетним ублюдкам, которые обижают его внучку». Мама с дядей Костей задают вопросы. Они пытаются выяснить, кто это сделал. Чтобы потом как следует все обдумать и разобраться в ситуации. Они будут долго ходить по школе и разбираться. Вести нудные беседы, задавать вопросы учителям и ученикам. А я буду медленно сгорать от стыда и унижения.

Но этого не будет, потому что бабушка ничего им не скажет.

Я собрала в рюкзак кое-какие вещи, одела грубые осенние ботинки и толстую болотную куртку и выбежала из дома. Я позже позвоню бабушке, совру, что на все выходные остаюсь ночевать у Дашки. А у мамы были большие планы… Она хотела сделать шашлыки и сходить со мной в кино и торговый центр. Купить мне какие-нибудь шмотки в честь дня рождения и просто прогуляться со своей дочкой.

Все отменялось.