Мой лучший враг (СИ)

Увидев меня в таком виде, бабушка ахнула и схватилась за сердце. Пришлось быстро выдумать на ходу историю о том, как я где-то поскользнулась.

Я вышла из дома. Глаза скользнули в сторону. Что-то привлекло мое внимание. Возле калитки стоял фонарный столб. В детстве вечерами мы со Стасом любили кружиться под фонарем, расставив руки в стороны и смотря вверх, на то, как под светом кружатся в воздухе мелкие пылинки. Под светом они были яркие и белые, напоминали нам снежинки. Да. В нашем детстве летом шел снег. Под этим фонарем мы часто закапывали сокровища – старые монетки, киндеры, камешки и все прочие мелкие детские драгоценности. Этот столб занимал в наших головах так много места, что сейчас, каждый день выходя из школы, я невольно заостряла на нем внимание.

И от меня не укрылась надпись. Надпись, сделанная черным маркером или краской. В самом низу столба. Ее раньше не было. Я подошла ближе и села на корточки.

Надпись. Корявые буквы заваливались влево, а не вправо.

Не спеши меня ненавидеть.

Вот, что было написано в самом низу. В месте, под которым мы в детстве закапывали сокровища.

Я перечитывала надпись снова и снова, как будто с каждым новым прочтением мне откроется какой-то новый смысл. Или появятся новые буквы.

Но надпись была только одна. Не спеши меня ненавидеть. И не было никакой подсказки. Никто не мог помочь мне расшифровать ее.

Я дотронулась до нее рукой. Как будто она обладала какой-то магической силой.

Я поднялась на ноги и пошла в школу. Старалась не пускать в свою голову ни одну мысль.

В этот день в школе перед первым уроком я пересеклась со Стасом в коридоре. Он посмотрел на меня как-то странно.

Какое-то новое чувство всколыхнулось в груди. Не злость. Не ненависть. Не страх. Что-то… Другое. То, что я чувствовала, мне не понравилось.

Я опустила глаза в пол и пробежала мимо. Все уроки я была какой-то рассеянной. На истории, читая учебник снова и снова, не могла запомнить ни строчки. Хорошо, что меня не спросили. Дашка рядом весело щебетала о чем-то, но, сколько я не вслушивалась, суть ее монолога так и не уловила.

– Ты меня не слушаешь! – Дашка стала возмущаться.

– Конечно же, слушаю, – оскорбилась я. – Ты говорила про свои новые сапоги, а еще про какую-то комедию.

Дашка запрыгала от меня на стуле к проходу.

– Сапоги не мои, а Катькины, и это была не комедия, а ужастик, – обиженно сказала она и уткнулась в учебник. Больше она ничего мне не рассказывала.

На русском я засыпала. Постоянно трясла головой, чтобы окончательно не провалиться в сон.

На обществознании нам показывали какой-то документальный фильм про социальные волнения. По этому фильму мы должны потом дома написать короткое эссе. Фильм совершенно не запомнился. На нем я засыпала точно так же, как на русском.

Со Стасом за этот день я больше не пересекалась. За весь день я очень старалась отвлечь себя от мыслей о нем, но не получалось.

Придя домой, я стала заниматься домашними делами. Перемыла всю посуду, везде протерла пыль. Часов в десять вечера стала заниматься спортом. Прыгала, танцевала, качала пресс. Мне нужно было устать. Я хотела устать и отрубиться. Чтобы в голову снова лезли мрачные мысли. Мне не хотелось ни о чем думать. Мне просто хотелось провалиться в черную пустоту и забыться.

Мне приснился сон.

Мы стояли на берегу океана. Ледяной ветер дул в лицо, обдавая нас солеными каплями. Вечер. Ясное небо.

– Вот там, видишь? – Стас указал куда-то на небо. – Там полярная звезда. Она никогда не вертится и всегда стоит на одном месте.

– Как это возможно? – удивилась я. Я вглядывалась в небо, не понимая, почему все звезды вертятся, а одна-единственная всегда стоит на месте.

Мы смотрели в небо. Мы снова были детьми. На одну ночь я будто вернулась в свое детство.

На следующий день по дороге в школу я совсем не думала о Стасе. Мою голову забивали мысли о невыученном параграфе по истории и о диктанте по русскому. Войдя в здание школы, мы переобулась в холле и пошли налево, чтобы повесить вещи в раздевалку. Справа у расписания стояла группка людей. Они что-то сосредоточенно рассматривали возле расписания и хихикали. Мне стало любопытно. Я подошла к расписанию. Проследила взглядом – куда же все смотрят? Вдоль всей стены были развешены какие-то фотографии. Я застыла на месте. Уже издалека я знала, кому принадлежат эти снимки. На них была я. Фотографии с моей страницы вконтакте.

Глава 20

Сердце заколотилось. Щеки запылали. Ладони покрылись холодным потом. Я подбежала, распихала всех руками, чтобы рассмотреть фотографии получше. Под ними были надписи. Ужасные, гнусные, пошлые надписи. Под каждой из фотографии – своя.

Давалка, мокрощелка, шалава, вафлерша…

От обиды и стыда на глаза навернулись слезы, я была готова расплакаться. Я не смотрела на людей. Не слышала их. И даже не знала, увидели ли они меня. Я стала срывать снимки. Бешено отдирала их от стены один за другим. Все стали пялиться на меня. Они хихикали и шептались. Я сорвала все фотографии и побежала в сторону раздевалки.

Какая-то девочка лет десяти по дороге крикнула мне: