Мой лучший учитель

Как же больно и противно ощущать себя вялой ягодой, пропитанной сладким, липким сиропом.

Глава 56

Все это был обман. Валентин вел себя так, что я не могла не влюбиться. Любая на моем месте отдалась бы этому мужчине по первому его требованию. Я всегда знала, что не являюсь какой-то особенной. Валентин почти переубедил меня в этом… Дал почувствовать себя желанной, необходимой, единственной и неповторимой. Его желанной женщиной.

И это все ради денег?..

Я всхлипнула — слишком громко в наступившем безмолвии. Мужчина в очках взял меня за руку и ободряюще пожал пальцы.

— Не позволю обижать мою дочь, — предупреждающе проговорил Макс. Он сказал это спокойно, но в голосе читалась неприкрытая угроза. — Никому не дам довести до слез. Ты хоть знаешь, что только что подписал себе приговор, малец?

Макс Бузин прищурился, а Валентин лишь кивнул.

— Знаю и считаю это заслуженным. Соглашусь с любым решением. Но для начала договорю, — он снова посмотрел на меня. Так, что мое сердце дрогнуло. — Да, я действительно хотел отомстить и считал свое поведение не подлостью, а восстановлением справедливости. Но полюбил Ирину, хотя прежде думал, что не способен на это. Понял многое и многое осознал. Моих родителей не вернуть.

— Простил соплячку?! — это Терех каким-то образом отлепил скотч. — Простил того, кто лишил тебя родителей?!

— Мой отец… Бузин не виноват в том, что он сел пьяным за руль. А за то, что отжал бизнес… Макса и так приложило не слабо. А Ирина… Разве она в чем-то виновата?

— Хлюпик! — рыкнул Терех. — Я растил тебя преемником, а ты подвел. Влюбился! Ничего херовее в жизни не слышал. Ничего, я сам расправлюсь с этой девкой и ее матерью. 

Слабое движение руки Макса  — и Тереху вновь залепили рот. А после вывели в коридор.

Больше я этого человека не видела.

— Значит, Алла жива?! — вдруг воскликнул Макс. Похоже, он только что осознал это. — Надо увидеть ее… пусть отвергнет, отвернется… Но я должен ее увидеть. Найти!

— Нечего искать, — вмешалась я. — Мама недалеко, в соседней клинике. Всего в часе езды отсюда…  Но ей только что сделали операцию, и я прошу… Я требую не трогать ее! Ей нельзя волноваться, это может ухудшить восстановление.

— Было три месяца… — Макс стал задумчиво загибать пальцы. — Потом еще пара недель. Да, пожалуй, еще дней десять подожду. Заодно приведу себя в порядок. А этого, — он указал на Валентина, — прикопайте где-нибудь.

— Нет! — я бросилась к тому, кто предал, но нашел силы признаться в этом. — Не смейте его трогать! Я сделаю все что угодно, стану вам хоть дочерью, хоть сестрой. Только не трогайте Валентина.

— Не надо, Ир. — Валентин коснулся моего плеча, но я скинула руку, как будто  она была ядовитым пауком. Отошла подальше.

— Пусть идет, — разрешил Макс. — Девочка моя, как же ты похожа на свою мать, особенно сейчас. Какая же ты смелая и красивая. У меня осталось не так много времени, но я хочу… — он закашлялся, согнувшись пополам. А после с рудом договорил: — Хочу хотя бы попытаться все исправить. Сделать что-то хорошее.

Запищали датчики, и в палату влетели сразу две медсестры. Максу сделали укол — кажется, успокоительное. Он откинулся на подушки и, прикрыв глаза, блаженно улыбнулся. Хотя, может, это добрые вести на него подействовали таким образом.

— Я Игорь Василевич, — представился мне коротышка в очках, — адвокат и личный нотариус вашего отца. Теперь, когда вы нашлись, Ирина, надо подписать документы. Ваш отец завещает вам все имущество.

— А нельзя как-то потом? — спросила, озираясь.

Искала глазами Валентина, но так и не находила. Во всей этой суматохе он лишь на секунду пропал у меня из виду, а теперь его не было. Ушел сам или увели?

Впрочем, какая разница?

Он искал моего внимания лишь потому, что хотел отомстить и заполучить бизнес. А я… Я долбаная вишенка на торте.

Да, Валентин оказался не полной сволочью и передумал чуть ли не в последний момент. Только что признался в любви. При  всех. Но не было ли это сделано лишь потому, что он боялся расправы? Максу Бузину (даже мысленно так трудно назвать этого человека отцом) ничего не стоило реально прикопать его где-нибудь в ближайшей лесополосе.

А я…

Как я могла поверить тому, кто предал? Тому, за чьими красивыми поступками скрывалась жадность и жажда мести? Может ли человек кардинально измениться, отказавшись от прошлого? Существует ли любовь на самом деле, или это лишь физическое влечение и электрические импульсы в мозгу?

Вопросов так много, и все они ужасно сложны.

Василевич покашлял в кулак, привлекая мое внимание. Кажется, он что-то мне говорил, а я даже не услышала, погруженная в тяжкие раздумья

— Простите, — попросила смущенно. Помню, поклялась избавиться от дурной привычки постоянно извиняться. Но сейчас это было к месту. — Вы не могли бы повторить?

— Макс очень плох, — терпеливо, без тени недовольства или раздражения проговорил Василевич. — Вам лучше подписать документы немедленно. Столько всего еще нужно решить, бизнес не терпит отлагательств.