Мой лучший учитель

— У тебя выдался тяжелый день, вернее, вечер, — согласился он. Но оставлять в покое явно не собирался. — Тебе не стоит работать в третьесортной забегаловке. Вообще не стоит работать, пока не закончишь учебу.

— Но нам с мамой нужны деньги…— не хотелось признаваться в этом, но пришлось. — Она… Мама сильно больна, ей нужна сложная операция по пересадке костного мозга. Нам обещал помочь один фонд, но этого недостаточно. Я вообще хотела уйти из института, но мама бы никогда не позволила.

— И правильно бы сделала, — согласился Валентин. Обхватил мои предплечья своими широкими, сильными ладонями и, склонившись, заглянул в глаза. — Твоя мать не должна позволять тебе так изводить себя.

Я отвернулась, не смогла выдержать этого взгляда.

— Она не знает, — призналась сухо. — Иначе бы действительно не разрешила работать. Мама считает, что я гуляю по вечерам с друзьями. Мне приходится ей лгать, но эта ложь во благо. Если это все, что вы хотели узнать, то я, пожалуй, пойду.

Сказала, но не сделала и попытки сдвинуться с места. Валентин действовал на меня абсолютно мистическим образом, как будто гипнотизировал. Теперь, когда его ладони мягко массировали мои предплечья, я вновь погружалась в завораживающий тайный мир чувственности, ненадолго расслабившись и забыв обо всех проблемах.

— Нет, это не все, — проговорил Валентин Петрович, и я почувствовала его теплое дыхание на своей шее. — Признайся, что тебе нравятся мои прикосновения, и ты скучаешь по ним. Скажи, что хочешь большего.

Я нервно облизнула моментально пересохшие губы и подняла взгляд.

Это было ошибкой. Одного взгляда на Валентина Петровича было достаточно, чтобы понять: ему ничего не стоит прямо сейчас стащить с меня джинсы и отыметь прямо в аудитории. Более того, он близок к этому.

— Возможно, мне действительно понравилось. Но у меня нет времени на встречи с преподавателями. Вообще нет времени на встречи.

— Я хочу быть для тебя не только преподавателем, Ирина, — настойчиво заявили мне. — Но и любовником. Разве ты еще этого не поняла?

Да, как бы подозревала, но боялась верить…

— На это у меня тоже нет времени, — пискнула не слишком уверенно.

— Я помогу тебе выделить свободное время в напряженном графике. Но должен быть уверен, что ты не станешь прятаться и избегать меня. В чем причина, Комарова? Я не нравлюсь тебе как мужчина, или есть кто-то другой на примете?

— Никого нет… — выдохнула я, совершенно опешив.

Разговаривали мы тихо, из коридора вряд ли было слышно, даже если бы кто-то сильно любопытный приложил ухо к замочной скважине. И все же сказанное преподом не умещалось у меня в голове. Так и хотелось спросить у кого-нибудь: я ведь не сошла с ума? Вы тоже слышите это?

— Вы мне очень нравитесь, — призналась смущенно, — И нет никого на примете. Но у меня нет опыта общения с мужчинами…

Любовники, тайные встречи, секс — все это как будто не про меня. Мне казалось, что мой максимум, читать обо всем этом в книгах, но никогда не испытать самой. И вдруг появляется он, обалденный препод, и заявляет такое!

— Ты девственница, Комарова? — спросили у меня на ушко. — В этом все дело?

Все, на что у меня хватило сил, это жалкий кивок. Но Валентин Петрович как будто обрадовался. Очень обрадовался. Настолько, что позволил своим рукам привольно прогуляться вдоль моих боков, спуститься и сжать ягодицы.

— Что ж, в таком случае я буду преподавать тебе не только литературу, но и секс. Что скажешь, Комарова?

Глава 11

«Бинго, мне выпал джек-пот!» — стучало в опаленном страстью мозгу. И все же де-то глубоко в подсознании засела предательская мысль: «Он же это не всерьез. Зачем ему я?»

— Это все так неожиданно, —  призналась и покосилась на дверь, как будто опасаясь, что кто-то войдет.

На самом же деле боялась совсем другого: себя.

— Неужели? — Валентин протянул руку к моей косе и начал медленно расплетать ее. Длинные изящные пальцы пианиста, такие сильные и в то же время нежные, как будто ласкали. Знаю, в волосах нет нервных окончаний, и все же я чувствовала себя так, словно со мной творят нечто невообразимое. — Мне казалось, ты хочешь наших встреч не меньше, чем я. Готова к этому, Ирина?

Голубые глаза опалили огнем страсти. Мне нравилось, когда он называл меня по имени, а не величал этим пренебрежительным «Комарова».

— Не уверена в этом… Я действительно побаиваюсь первого раза.

— А если пообещаю быть нежным и предусмотрительным? Поверь, мне хватит опыта сделать все так, что ты будешь молить о продолжении.

Он запустил ладони мне в волосы и теперь мягко массировал кожу головы. Ну и как прикажете думать о чем-либо, если я уже сейчас готова была молить о продолжении.

— Можно мне подумать? — спросила, невзирая на убойное желание немедленно согласиться.

— Только не слишком долго, — усмехнулся Валентин Петрович и, склонившись, поцеловал в макушку.

— Можете передумать? — поддела я.