Мой лучший учитель

Пробираясь до дома, я невольно размышляла над тем, что случится завтра. Будет ли Валентин Петрович обращать на меня внимание или, наоборот, накажет презрительным молчанием? А что, если он решит посмеяться и подключит к этому весь институт? Я ведь и без того изгой. На меня не обращают внимания, ну, только если не надо списать курсовую, и это стало привычным. Вот только если Валентин подольет масла в огонь к всеобщему презрению…

Какой он человек?

Я ведь, и правда, ничегошеньки о нем не знала. Ну, кроме того, что он красив, как бог, и к тому же умен. Плюс – чертовски обольстителен. Невзирая на страх перед первым разом и внутреннюю скованность, я все еще ощущала прикосновения Валентина, особенно в сокровенных местах. Грудь все еще казалась налитой, словно увеличившейся в размере. А между ног все еще было влажно. Мое тело молило о продолжении, в то время как разум наложил запрет на связь с преподавателем.

В квартиру вошла бесшумно, тихо разделась. Думала, сразу пройду в ванную и приму душ, сотру с себя следы эротического приключения. Казалось, вся я насквозь пропиталась запахом Валентина. Аромат его парфюма с бодрящими цитрусовыми нотками все еще кружил голову, унося в мир грез.

– Дочка, ты выглядишь такой загадочной. Что с тобой?

Как бы я ни старалась, не смогла скрыть от матери внутреннего смятения. Больше того, я вообще не заметила, как она вышла в коридор. Можно сказать, меня застигли врасплох.

– Все в порядке, мам, – проговорила, глядя на нее со смесью смущения и стыда. Казалось, она видит меня насквозь, вот я и поспешила сменить тему. – Ты принимала лекарства? Как твое самочувствие?

– У меня все прекрасно, – как обычно, соврала мама, хотя я заметила, как устало она прислонилась к косяку и на несколько секунд прикрыла глаза, под которыми залегли глубокие тени. – Ты сегодня пойдешь гулять с друзьями?

О нет, к счастью, сегодня не моя смена в кафе, так что можно вплотную заняться уроками. Мама не знала, что никаких друзей у меня нет, да и про подработку не догадывалась. Она бы попросту не разрешила мне вкалывать столько, в ущерб учебе и собственному здоровью. Но я не могла видеть ее такой больной и слабой, потому использовала каждый шанс заработать и накопить на ее операцию. С лейкемией не шутят. Маме нужна пересадка костного мозга, а это безумно дорого.

– Нет, мам, сегодня останусь дома, с тобой, – произнесла и поцеловала маму в подставленную щеку. – Хочешь, посмотрим какой-нибудь фильм? Или просто поболтаем?

Я готова чем угодно заниматься, только бы не думать о Валентине и завтрашней встрече с ним.

Как бы ни хотелось остаться дома, спрятавшись с головой под одеялом, пришлось вставать и тащиться в институт. Я ловила себя на мысли, что вышагивая по до боли знакомым коридорам, постоянно оглядываюсь, словно ожидаю слежки. Как будто Валентину Петровичу больше заняться нечем, как контролировать каждый шаг какой-то там девчонки. Ну, подумаешь, прокатил разок и залез в трусики. С ним такое наверняка постоянно бывает. Возможно, он прямо сейчас охотится на новую жертву, более привлекательную и податливую.

А вот от этой мысли стало больно.

Только с какой стати? Я ведь прекрасно понимала, что у препода это не всерьез. Не мог мной, серой мышкой без опыта на любовном фронте, заинтересоваться такой потрясный мужик, как Валентин Петрович Залесский. Единственное, что я могла сделать, так это выбесить его отказом, тем самым раззадорив интерес. Лишь бы он не вздумал мстить, мне этого не вынести.

Валентин ведь не такой, правда?…

Искренне хотелось в это верить. С трудом высидев первую пару основ лингвистики, подготовилась к следующей лекции. Литературе разных эпох – той самой, что вел Валентин Петрович. Ну, я-то готовилась как обычно: повторила пройденный вчера материал, просмотрела собственные записи. В то время как остальные девчонки красились, распускали и расчесывали волосы, а, главное, расстегивали верхние пуговицы на блузках. По лекционному залу поплыл аромат дорогого и не слишком парфюма. В носу защипало от переизбытка сладости. У меня вообще появилось чувство, что где-то рядом взорвался магазин с парфюмом.

– Девчонки, вы как хотите, но он мой! – заявила во всеуслышание Катька. Закинула ногу на ногу и подтянула и без того короткую юбочку так, что стал виден край кружевных чулок. – Вик вчера весь урок на меня засматривался. Эй, блаженная, он тебя вчера зачем останавливал? Обо мне расспрашивал?

Я сделала вид, будто не понимаю, к кому обращаются, продолжая зубрить лекцию. Надо же, как вывернула, решила, что Валентин спрашивал меня о ней? С чего бы вдруг? Мы с Катькой никогда не были подругами. Наверное, ей так проще было оправдать поступок привлекательного препода. Конечно, Катерина Кузнецова привлекательная, к тому же не отличается моральными принципами. И все же я не могла и не хотела представлять ее рядом с Валентином Петровичем. Это все равно, что посадить в клетку с тигром бешеную болонку, возомнившую себя хищницей.

– Эй, убогая! – крикнула Катька. – Комарова, к тебе обращаюсь! О чем с торбой разговаривал мой Вэл?