Мой любимый враг

Отличная идея. Я потираю рукой живот:

– Я не…

– Можешь не говорить, как тебе хочется это сделать. У тебя на лице все написано. Мне тоже хочется. Но нам надо ехать.

Джош немногословен. Мои вещи в его багажнике, сумочка на пассажирском сиденье.

– Можно я отвезу машину домой?

– Ага, а то как же. Ты сбежишь. Если в понедельник кто-нибудь спросит, скажи, что она опять сломалась. Это прекрасное алиби, потому что тачка у тебя дерьмовая.

– Джош… я сама не своя. – Мне приходится взяться за ручку дверцы его машины, чтобы устоять на ногах.

Если раньше я думала, что события развиваются слишком быстро, то сейчас они понеслись с устрашающей скоростью. Джош снимает галстук и расстегивает две пуговицы. Он прекрасен даже в этом мрачном подвальном этаже.

– Да, это видно. – Складка на его лбу углубляется. – Я тоже. У тебя изможденный вид.

– Я почти не сплю. Почему ты не в себе?

Он пропускает мой вопрос мимо ушей.

– Поспишь в машине. – Джош открывает для меня дверцу, пытается запихнуть меня внутрь, но я упираюсь в асфальт каблуками.

– Собеседование. Работа.

– К черту их! Собеседование пройдет. Мы справимся с тем, что из этого получится. – Он берет меня за плечи.

– Это не так просто. Во время слияния я потеряла дорогого мне человека, мою подругу Вэл. Я сохранила работу, а она осталась не у дел, и теперь мы разошлись. Просто для примера, – торопливо добавляю я. Чуть не сказала Джошуа Темплману, что он дорог мне. Просто намекнула, мол, мы друзья.

– Да она просто задница, – прищуривается он.

– Вот почему я одинокая неудачница. Слушай, завтра я встречусь с твоими родными. Давай не будем закрывать глаза на то, что когда-нибудь в ближайшем будущем мы увидим друг друга голыми. Это тоже создает напряжение. – (Джош снова игнорирует меня.) – Это наш последний шанс разобраться во всем. – Я все еще мешкаю, упрямлюсь, как мул.

– Эти выходные будут нелегкими для меня. Но может быть, твое присутствие скрасит их.

Вероятно, причиной тому послужило это маленькое допущение, но колени мои подгибаются, этого хватает, чтобы залезть в машину, и я моментально уступаю контроль над ситуацией человеку, которому, вообще-то, доверила бы свою судьбу последним.

Я потерпела поражение и потому чувствую слабость. Даже пакуя сумку и покупая платье, я ощущала уверенность в том, что в последний момент найду какой-нибудь предлог и отмажусь от этой поездки. Только в самом плохом из рисовавшихся мне сценариев я покидала подземную парковку «Б и Г» в машине Джоша.

Солнце опускается к горизонту. Джош рулит по вечерним улицам, запруженным машинами. Такое впечатление, будто всех в этом городе посетила одна и та же идея: пора свалить отсюда куда-нибудь в туманные прекрасные горы.

– Долго нам ехать? – вынужденно прерываю я неловкое молчание.

– Четыре часа.

– Гугл-карты считают пять, – не задумываясь, говорю я.

– Да, если ты едешь, как старушка. К счастью, я не единственный, кто провел киберразведку в родном городе. – Джош вздыхает, когда нас подрезает машина, и притормаживает. – Идиот!

– Как мы проведем эти четыре часа?

Я-то знаю, чем хочу заняться. Развалиться в теплом кожаном кресле и смотреть на него. Наклониться вбок и прижаться щекой к его рельефному плечу. Я хочу вдыхать его запах и запечатлеть все это в памяти, чтобы извлечь оттуда однажды, когда понадобится.

– Мы справимся.

– А где мы остановимся? Только прошу, не говори, что в доме твоих родителей.

– В доме моих родителей.

– Вот черт! Почему? Ну почему? – Я напряженно выпрямляюсь на сиденье.

– Шучу. Свадебный прием состоится в отеле. Патрик забронировал несколько номеров. Мы скажем при регистрации, что приехали на свадьбу.

– В задрипанном отеле?

– Прости, конечно нет. Я позабочусь, чтобы у тебя был отдельный номер.

Похоже, Джош очень серьезно относится к своему обещанию не прикасаться ко мне даже пальцем. Его ответ словно ведро воды окатывает пожар в моей груди, остаются только почерневшие угольки. Не уверена, что испытала от этого облегчение.

– А почему ты не остановишься у своих родителей?

– Не хочу, – качает Джош головой, уголки его рта недовольно опускаются, и я импульсивно постукиваю по его колену.

– Я прикрою тебя в эти выходные, ладно? Как на пейнтболе. Но предложение действует только в указанные дни.

– Спасибо, что защищала меня. Тебе досталось много пуль. Хотя я все равно не понимаю, почему ты это делала.

Джош щурится на солнце, и я нахожу в бардачке пару солнцезащитных очков. Дышу на стекла и протираю их рукавом.

– Ты сделал меня последним членом команды, который мог бы пойти добывать флаг. Самым ценным бойцом.

– Я поступил так, потому что ты вот-вот могла свалиться с ног. Спасибо. – Он берет очки.

– Ох, а я думала, это еще один из твоих маленьких трюков. Никто не защищает меня. Люси Хаттон – живой щит.

– Я всегда прикрывал тебя. – Джош смотрит в боковое зеркало и перестраивается в другой ряд.

В моем сердце загорается слабый огонек свечи.

– Посмотрел бы ты на мои синяки.

– Некоторые я видел.

– Верно. Когда снимал с меня пижаму с соннозавром. – Я прижимаюсь щекой к спинке сиденья.