Мой любимый солдат

С трепетом и нежностью Эрих поцеловал Таню в лоб, на прощанье и ребята, накинув на себя верхнюю одежду стали осторожно выходить из сарая. И снова они разбежались по разным сторонам, чтобы никто не узнал и не увидел их вместе. Окрылённая Таня, сломя голову, бежала к дому. Виднелся красивейший рассвет, глядя на который появлялись силы исправить положение в мире, стать чуточку добрей и начать жизнь с чистого листа. Подбегая к дому, Таня перекрестилась правой рукой, выдохнула и тихонько открыла дверь. К счастью, в доме была абсолютная тишина, как и тогда, когда она только уходила. По-видимому, все спали и Таня, сняв с себя пальто побежала на кухню, сделав вид, что проснулась самой первой. Кухня была очень маленькой. Таня присела на шаткую табуретку и налила в жестяную кружку кипячённой воды. Она облокотилась о стену и взгляд её был устремлён в потолок. Все мысли её были лишь о том, как прекрасно она провела эту ночь. Неожиданно, на кухню зашла Шура. Её растрёпанный рыжий волос смотрелся весьма забавно. Она зевнула и потянулась вверх, проговаривая при этом, что-то невнятное.

– И тебе доброе утро, Шурочка! Чего так рано вскочила?

– Ну, во-первых, не рано, а как обычно, а во-вторых, услышала какой-то шум в коридоре. Испугалась, что кто-то чужой решил нанести нам визит.

– Наверное я тебя разбудила. Сегодня я самая ранняя пташка.

Таня улыбалась и смотрела на Шуру, которая слегка была в растерянности.

– Ясно всё с вами, товарищ Иванченко. Кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Молодец ты!

– Что правда, то правда!

Воскликнула Таня и подскочила с шаткой табуретки. Она открыла маленький угловой шкафчик и достала оттуда пышный хлеб. Улыбнувшись, она отрезала от него кусочек и протянула Шуре.

– Спасибо тебе. Позволь полюбопытствовать, с чего ты такая весёлая сегодня? Помниться мне, тебя редко кто такой видел.

– Да так, ничего особенного!

– Нет, погоди! У нас принято разделять с ближним и горесть, и радость. Горести нам всем надолго хватит, давай уж хорошее что расскажи.

В этот момент Таня замешкалась. Она понимала, что раскрыть свой секрет – дело опасное, к тому же, они с Эрихом поклялись держать всё в тайне, но чувства переполняли её. Ей безумно хотелось поделиться с кем-то новостью о том, что она влюблена. Звучало это глупо, но было самой настоящей правдой. Сегодня был всего лишь третий день, как она знакома с Эрихом, но эти дни открыли ей совершенно другой мир. Мир, в котором живёт любовь и нежность. Таня махнула на всё рукой и посмотрела Шуре прямо в глаза.

– Ладно, Шурка, слушай пока все спят. Только тссс, никому!

– Я –могила!

– Я влюбилась. Ох, по уши влюбилась, Шурочка! Знакомы мы с ним не так давно, но любим друг друга, будто целую вечность. Он заботливый, нежный, в то же время статный и сильный. Мне с ним вообще ничего не страшно. Я знаю, что за меня он готов рисковать своей жизнью. Такой человек, как он не предаст в трудную минуту. Теперь мы с ним ещё больше ждём окончания войны, чтобы наконец почувствовать себя абсолютно счастливыми людьми.

– Вот это да! Чего, чего, а такого я не ожидала. Почему ты молчала? Кто же осчастливил нашу Таню?

– В этом то всё и дело. Казалось бы, что мы с ним совершенно разные люди и нам нельзя быть вместе, но это всего лишь предрассудки. Его зовут Эрих Ремер, родом он из Касселя и служит в немецких войсках.

На Танином лице исчезла улбыка, в глазах читалось волнение и страх того, как на всё отреагирует Шура. Последняя же стояла в полной растерянности и хлопала своими глазами. Руки её затряслись, и она немного закашляла. Увидев такое её состояние, Таня мгновенно попыталась исправить сложившуюся ситуацию.

– Шурочка, милая, да ты не бойся. Он хороший, он вовсе не фашист. Я говорила ему какие мы дружные с вами, как живём здесь и воюем бок о бок. Он и слова дурного о вас не произнёс.

– Ты ещё и про нас ему рассказала?

– Ну, что ты, Шура. Я доверяю ему полностью, я ведь люблю этого человека. Я полностью уверена в том, что он не предаст меня. Ты бы его видела, человек – неземной красоты с большим, добрым сердцем!

– Ну, про смазливые лица немцев мы все и так знаем, проходили уже это, но вот уж не ожидала, что ты влюбишься во врага.

– Да не враг он мне, миленькая! Не виноват же никто, что две державы воевать стали. Он просто выполняет то, что им всем приказывают, но сам то человек он хороший. Не злись, Шурочка, я же тебе как подруге своей сказала.

– Ладно, твоя взяла. Я никому не скажу, в конце концов, любовь – такая штука непредсказуемая, поди знай, на кого в дальнейшем мой выбор падёт.